– Сегодня ночью, - решительно ответил он.
– Я бы мог скрыть от тебя свой отлет, но считаю такое поведение недостойным истинного наагата.

Тяжело вздохнув, направилась к дому. Сын тут же подполз ближе и подставил свой локоть.

– Кто еще летит?
– как бы невзначай поинтересовалась.

– Корк и... Шаффар.

Я вопросительно взглянула на молодого и статного мужчину, бережно придерживающего меня за талию.

– Сейшанна знает?

Сейран невольно скривился, услышав мой вопрос. Будущая императрица, в отличии от меня, спуску своим мужчинам не дает, контролирует любой их чих или шипение.

– Нет, - скуксился он, чем вызвал во мне улыбку. Эта привычка осталась у него с детства, и которая даже спустя столетие не желала забываться.

– Не боишься ее гнева? Ведь из-под земли вас достанет, когда правда всплывет наружу.

– Не боюсь, мама, - уверенно ответил сын.
– К тому же ей сейчас некогда присматривать за принцем, - улыбнулся он, а я вопросительно взглянула на хитрый прищур его глаз.

Не выдержав таинственности в его паузе, я легонько ткнула сына локтем, чем вызвала в ответ его заливистый смех.

– Семья тети ждет пополнения. Ей так плохо, что она не в силах ни о чем думать. А если помнить о ее прошлой беременности, то токсикоз y нее продлится как минимум еще месяца два. Мы успеем к этому времени вернуться домой.

Я подивилась их хитрости. Ведь и правда, Сейшанна, когда вынашивала свою малышку, испытывала сильнейший токсикоз буквально ко всем запахам, что вынуждало ее безвылазно сидеть во дворце, уткнувшись в своего мужа. О том, чтобы вникать в дела в этот период и речи быть не могло.

– Когда отбываете?

– Сегодня ночью.

Императрицу хоть предупредите, с укором произнесла я, присаживаясь на диван.
– Не стоит пренебрегать помощью.

– Уже, - процедил сквозь зубы Сейран, закатывая глаза к потолку.

Не то чтобы я не верила в сына, но ее помощь в случае необходимости может оказаться существенным подспорьем, ведь теперь все полеты на Землю тщательно контролируются Конфедерацией.

Между нами возникло молчание, которое ни я, ни сын не желали нарушать. Я понимала его желание обрести свое счастье и желала ему самого хорошего, но вот отпускать в столь опасную авантюру...

– Можно тебя попросить кое о чем?

– Конечно, мама. Я выполню любое твое желание, - тут же встрепенулся сын, заглядывая в мои глаза.

– Привези мне из дома как можно больше галоснимков, хорошо?

– Конечно! И снимки, и клубнику, о которой ты постоянно грезишь, и даже тульский пряник!
– заверил он, чем вызвал во мне улыбку.

– Ладно, иди, готовься к полету. Думаю, у тебя и так дел невпроворот, а я тебя задерживаю. Поди уже не терпится сбежать!

– Ну, мам!

– Не мамкай мне тут! Все, иди, а то передумаю!

После моих слов Сейрана как ветром сдуло. Я облокотилась о спинку дивана и вытянула ноги. Прикрыв глаза, вспоминала свою прошлую жизнь, которая уже казалась чем-то нереальным.

– Поговорили?
– тихий шепот справа заставил вынырнуть из омута воспоминаний, а слева наглый горячий язык оставил влажную дорожку вдоль шеи.

– Поговорили, - призналась, нехотя открывая глаза.

Уж слишком чувственными были ласки мужей, заставляя меня вспыхнуть в один миг. Только вот малышки, словно почувствовав своих отцов, принялись активно толкаться, вырывая из меня болезненный стон. И так каждый раз. Стоит только мужьям оказаться поблизости, как те устраивали во мне дискотеку. Заботясь о моем

самочувствии, ни Саашах, ни Саарсат не находились рядом со мной больше, чем пару минут. А я соскучилась по ним, очень.

Только на этот раз толчки моих девочек были совсем иными, болезненными. Да и поясница с утра болела и живот сильно тянуло вниз. Похоже малышки все же решили сжалиться надо мной и появиться сегодня на свет, о чем я и сообщила мужьям.

Я смогла облегченно выдохнуть лишь к вечеру, когда мне на грудь положили два красных, сморщенных комочка с белоснежными волосиками и голубыми глазками. Все, кто находился в комнате, ждали их первого оборота, который уже существенно затягивался. А я, как никто другой, радовалась этому факту.

Мои доченьки. Мои земляночки...

Конец