– Да разве могут не пугать люди, которые стреляют в живых существ? – я выдавила из себя смешок, чтобы каким-то образом это прикрыть.

– Но ты же тоже стреляла?

– Э-э, действительно… Я тоже.

Опять получилось по-дурацки, но всех это только насмешило. Серьёзно к теме охоты тут, как и везде, никто не относился.

Первая неделя прошла в полнейшей эйфории! Никаких серьёзных дел пока не началось, я только входила в курс заведённой в Ведомстве системы – коммуникации, делопроизводства, работы отдела. То, что меня выделяют в какую-то отдельную, никому неизвестную, сферу деятельности, всем стало сразу ясно. Старшее поколение инженеров косилось неодобрительно, но с ними я почти не общалась вовсе. Их скепсис немного огорчал, однако его можно было понять – припёрлась тут какая-то девица из газет, уже к Директору шастает и какими-то секретными делами собирается заниматься. Но я надеялась, что, если буду вести себя корректно, то в будущем сумею поменять о себе мнение.

А вот с помощниками, сверстниками, никаких проблем не возникало. Они сами как-то сразу поставили меня на отдельную ступень, сразу нарекли меня «ты же Леокади Алисар из квазиантропной охоты», и их не удивляло особое отношение начальства ко мне. Плюс, наверное, моё скромное поведение и попадание в неловкие ситуации тоже их располагало.

Ассистентка Ая твёрдо решила заделаться моим шефом, и я была этому очень рада. К ней всегда можно было обратиться за разъяснениями каких-то общих организационных вещей, при этом она не болтала лишнего – её наставница, зная свою подопечную, строго контролировала выполнение порученной работы.

Неолан дал мне доступ к имеющейся в Ведомстве технической библиотеке. Из-за указания Директора Севолия многому мне предстояло учиться самостоятельно. Это и смущало немного, но и внушало гордость. Также мне поручили к следующей неделе подготовить информацию об уже имеющихся у меня данных и намётках в работе над проектом. А на следующий понедельник по этому поводу было назначено совещание на троих – Директор, Неолан и я перед ними.

Тут я немного струхнула, ведь у меня наличествовала одна только теория… Ну и ещё источник излучения. Но я постаралась впихнуть в презентацию абсолютно все свои гипотезы и предположения (даже черновики будущего излучателя), поэтому труд получился объёмным.

Ещё я зарегистрировалась в Системе Интеллектуальной Собственности (СИС). Через эту систему должны проходить все изобретения и нововведения, если автор хочет, чтобы к ним серьёзно относились. Эта система позволяет вести работу с данными в режиме реального времени, она охраняет авторские права, и работа в ней является главным доказательством твоего авторства. Она, по сути, становится единственным хранилищем ценной для тебя информации, не давая без твоего разрешения доступа никому, даже начальству. Людям, которые должны работать над данными вместе с тобой, ты сам даёшь доступ, причём ровно ограниченный. И копировать информацию из системы нельзя. СИС – это государственная система, и регистрация твоего изобретения в ней, а также длинный журнал последующих работ уже является официальным документом, подтверждающим твоё право.

Боже, я выросла в своих собственных глазах, когда в конце недели мне прибыли все ключи от моей личной странницы в СИС! Я становилась автором. Изобретателем!

Это произошло в пятницу, и вечером того же дня мы с Гелло и Мирои отметили нашу первую рабочую неделю. В каком-то небольшом клубе (недалеко от дома) мы разделили наш общий восторг и несколько часов шумели, рассказывая друг другу, как у кого что прошло. Надо сказать, что удача не оставила никого. Мы все трое были в восторге, коллеги и наставники виделись душками, а будущее казалось самым радужным.

По этому поводу мы также и выпили, хотя, конечно, совсем немного. Организму предстояло привыкать к алкоголю довольно продолжительное время. Кстати, Мирои на праздновании окончания школы сбежала от нас с Гелло и хватила лишнего. Её впечатлений нам оказалось достаточно, чтобы быть впредь осторожнее.

Выходной день мы тоже провели вместе, у меня дома, как обычно валяясь в рядок на постели. Мирои опять обрушила на меня кучу всякой информации о косметике, одежде и прочих чрезвычайно важных теперь вещах, а Гелло, уже к тому привыкнув, просто присутствовал рядом и читал книжку. Но об инженерных делах мы тоже поговорили.

Он стал каким-то молчаливым и уже не демонстрировал прежней амбициозной самоуверенности, как раньше. Он даже начал иногда смущаться, и нам не было понятно чего же именно. Вряд ли образовавшихся половых различий, ведь мы и росли, и учились по этим темам вместе. Да и различия ещё не успели так уж проявиться. По крайней мере, у них двоих.

– Гелло, ну ты чего? – время от времени я подталкивала его плечом.

– А? Нет-нет, всё хорошо, – растерянно улыбался он и отводил глаза.

Кое-какие газеты продолжали мочалить тему нового места работы Леокади Алисар. Вот почему бы не поговорить о Мичлаве?! Он всё затеял, он желал известности! Не я! А по какой-то причине обсуждают только меня… Но Директор Севолий дал указание не распространяться на эту тему в ближайшее время, пока ажиотаж, связанный с моим именем, не утихнет совсем.

В понедельник я представила ему и начальнику Неолану то приданое, с каким прибыла в их распоряжение. Очень нервничала. Мне казалось, что за те три месяца, пока я изобретала на дому, сделано слишком мало! И то, что сделано – слишком смешно. Я ничего не умею, я ничего не знаю! Мне просто повезло свалиться в яму с «запрещёнкой» и добыть древний источник излучения, влияющего на мозг!

О нём и пошла речь.

Когда презентация моя закончилась, когда я вытянула из себя всё до последней идеи и знания, Неолан вопросительно посмотрел на Севолия. Кажется, улыбаясь при этом – хороший знак! Но сам Директор не наградил его ответным взглядом и улыбаться тоже не собирался. Он задумчиво разглядывал последнее изображение моей презентации – набросок чертежа излучателя.