Мы смотрим друг на друга: я — с поникшими глазами, Доминик — с жесткими.

Словно уловив мои мысли, Доминик убирает свою руку из-под моей щеки, а другую — изнутри меня. Клянусь, мое нутро сжимается вокруг его пальцев, пытаясь удержать внутри. Он переворачивает меня так быстро, что я вскрикиваю, когда моя горящая задница упирается в прохладную кожу.

Доминик нависает надо мной в мгновение ока. Он дергает за бретельки моего лифчика. Он рвется под его пальцами и падает на меня лоскутами.

— Мне этого не хватало, — он ворчит, хватаясь за обе мои груди, в то время как его сильные бедра обхватывают мою талию. Я стону от боли в сосках под его натиском.

— Прошел едва ли день.

— Долгий, блядь, день, — прохрипел он у вершины соска, прежде чем прикусить его своим горячим, обжигающим ртом. — Ты все равно будешь наказана за то, что ушла вчера.

Я выгибаю спину, пытаясь пошевелить связанными руками. Поза напрягает мои плечи, а задница все еще горит, но болезненное удовольствие от того, что я полностью отдаюсь на милость Доминика, — или от отсутствия таковой — проходит через меня.

Его язык ласкает мой сосок, а пальцы сжимают другой. Всплески удовольствия захлестывают меня. Я бьюсь об него. Тело Доминика прижимается к моему. Я задыхаюсь, когда чувствую, как его твердая плоть упирается мне в живот.

— Дом… — задыхаюсь я.

Он с хлопком отпускает мой сосок, и я оплакиваю потерю. Мои губы приоткрываются, когда я вижу жесткие линии на его лице.

— Заткнись.

Разочарование застревает в глубине моего горла.

— Почему?

— Потому что от твоего голоса мне хочется привязать тебя к себе и никогда не отпускать, Камилла. — Он стягивает трусы-боксеры.

Его кулак обхватывает толстый член, и, как вчера, я не могу отвести взгляд. Предэякулят уже покрывает кончик. Он проводит своей эрекцией по низу моего живота и по моим влажным складкам.

— Посмотри, что со мной делаешь.

— Дом… — Dieu (фр. Боже). Чей это нуждающийся голос?

— Заткнись, Кам, — его голос резкий и болезненный, и я чувствую его каменную твердость у своего входа.

— S’il te plait (с фр. Пожалуйста), Дом, — я умоляюще смотрю ему в глаза. Мое тело покачивается под ним.

— Ты бросаешь мне вызов. Я уничтожаю свои гребаные вызовы, так почему же я не уничтожаю тебя, малышка? Мм-м?

Я сглатываю. Он сомневается в своей природе. Это должно быть хорошо. Или нет. Может быть, когда он поймет, что я не должна давить на него, то сожжет меня.

Только мне все равно.

Это одна ночь, и я хочу ее всем своим существом.

— Почему ты провоцируешь меня, а потом принимаешь все, что я бросаю в твою сторону? — он все еще проводит своей эрекцией вверх и вниз по моим скользким складочкам. Дразнит меня. Сводит меня с ума.

— Je veux tout (с фр. Мне нужно все). — Я хочу от него всего. Я не хочу, чтобы он сдерживался. Когда-либо.

Его сильные руки ложатся по обе стороны от моего лица, лаская мои щеки. Его рот прижимается к моему. Он с силой вонзается в меня одновременно с этим. Я задыхаюсь в его рот, но он глотает это. Его язык открывает рот и проникает внутрь.

Это не поцелуй. Это притязание. Безумие.

Он целует меня с такой свирепостью, которую я никогда не знала. Он поглощает мои стоны, мои крики и мое проклятое дыхание. Он целует меня так, как никогда не целовал раньше и никогда не поцелует снова.

Он садится и притягивает меня к себе на колени так, что мои пульсирующие ягодицы упираются в его бедра. Я вскрикиваю от новой глубины. Его толщина растягивает меня изнутри, разрывая на части.

— Attend (с фр. Подожди)… Дом… — я дышу ему в губы. Я не могу найти в себе силы говорить по-английски.

— Расслабься, — он молвит уголком рта и облизывает мою нижнюю губу. — Доверься мне.

Странно, что я доверяю. Несмотря на то, что знаю, кто он такой, я верю, что он не причинит мне вреда. По крайней мере, не в том смысле, с которым я не согласна.

Доминик возвращается к поцелуям, покачивая бедрами. На этот раз медленнее, словно смакует меня. Я стону, привыкая к его размерам и подавляющей силе.

Его нежная фаза резко обрывается. Он вбивается в меня и набрасывается на мои губы. Он почти не дает мне возможности дышать. У меня голова идет кругом от нехватки воздуха, я чувствую его внутри себя, а его язык вытворяет нечестивые вещи в моем рту.

Он усиливает толчки. Одна его рука сжимает мое бедро, а другая обхватывает мою спину поверх связанных рук, словно, не давая мне рассыпаться.