Шрифт:
– Да я ее впервые вижу.
– Здесь тридцать тысяч долларов, – сказал Уиллис. – Так что давай признавайся. Хватит мозги пудрить.
Либо Парри почувствовал ловушку, либо и впрямь не знал, что в жестянке должно быть пятьдесят тысяч долларов. Он покачал головой и сказал:
– Какие деньги? Я ничего не знаю. Меня просто попросили забрать жестянку, и я согласился.
– Кто попросил?
– Высокий блондин со слуховым аппаратом.
– Неужели ты думаешь, мы тебе поверим? – удивился Уиллис.
Это было своеобразным сигналом к представлению, которое частенько разыгрывали сыщики 87-го участка. Мейер мгновенно включился в игру и сказал: «Погоди, Хэл!» – фразу, которая давала Уиллису понять, что Мейер готов сыграть его антипода. Уиллис собирался изображать хама и наглеца, норовящего повесить всех собак на невинного беднягу Царри, а Мейер – отца-заступника. Прочим же детективам, включая и представителя 88-го участка Фолка, отводилась роль хора из древнегреческой трагедии, свидетеля со стороны и комментатора.
Не глядя на Мейера, Уиллис сказал:
– Что значит «погоди»? Этот мерзавец врет напропалую!
– А может, его и в самом деле попросил взять банку высокий блондин со слуховым аппаратом, – возразил Мейер. – Пусть объяснит все по порядку.
– Держи карман шире! – отрезал Уиллис. – Он еще распишет, что видел розового слона в голубой горошек. Говори, дрянь, как зовут напарника?
– Нет у меня никакого напарника, – выкрикнул Парри и жалобно попросил Мейера: – Скажите ему, что у меня нет никакого напарника.
– Успокойся, пожалуйста, Хэл, – сказал Мейер. – А ты рассказывай, Аллан.
– Я шел домой, и вдруг... – начал Аллан.
– Откуда шел? – перебил его Уиллис.
– Чего?
– Откуда шел, спрашиваю.
– От одной знакомой.
– Где она живет?
– Да рядом. Напротив моего дома.
– Что ты у нее делал?
– Ничего особенного... – смутился Парри. – Сами знаете...
– Мы ничего не знаем.
– Кончай, Бога ради, Хэл, – опять вмешался Мейер. – Это его личное дело.
– Спасибо, – пискнул Парри.
– Значит, ты зашел в гости к своей знакомой, – уточнил Мейер. – Во сколько это было, Аллан?
– Ее мать уходит на работу в девять. Ну, а я пришел в половине десятого.
– Ты безработный? – спросил Уиллис.
– Да, сэр.
– Когда работал в последний раз?
– Видите ли...
– Отвечай, не виляй.
– Да не дави ты на него так, Хэл.
– Он же врет.
– Он пытается рассказать, как было, – сказал Мейер и тихо спросил: – Так что у тебя с работой, Аллан?
– У меня была работа, но я разбил яйца...
– Что?
– Я работал в бакалейном магазине на Восьмидесятой улице. На склад привезли партию яиц. Я потащил коробки в холодильник и две уронил. Меня выгнали.
– Сколько ты там проработал?
– Я пошел туда сразу после школы.
– А когда ты кончил школу?
– В прошлом июне.
– Аттестат получил?
– Да, сэр.
– Чем же ты занимался после бакалейного магазина?
Парри пожал плечами:
– Да в общем, ничем...
– Сколько тебе лет? – спросил Уиллис.
– Скоро девятнадцать... Какое сегодня число?
– Девятое.
– На следующей неделе исполнится девятнадцать. Пятнадцатого марта.
– Похоже, праздновать день рождения ты будешь в тюрьме, – сказал Уиллис.
– Будет тебе, – снова вступил Мейер. – Прекрати запугивать парня. Значит, ты был у своей знакомой, Аллан? Что произошло потом?
– Потом я встретил этого типа.
– Где?
– Возле «Короны».
– Возле чего?
– Возле «Короны». Это кинотеатр в трех кварталах отсюда. Разве вы его не знаете? Там я его и встретил. Вы что, «Корону» не знаете?
– Знаем, – сказал Уиллис.
– Вот там я его и встретил.
– Что он делал?
– Стоял. Вроде ждал кого-то.
– Дальше.
– Он остановил меня и спросил, есть ли у меня пара минут. Я спросил, в чем дело. Он поинтересовался, не хочу ли я заработать пять долларов. Что надо сделать, спрашиваю. Он сказал, что оставил в парке банку и если я за ней схожу, то он даст мне пять долларов. Я спросил, почему он сам за ней не сходит, а он говорит, что у него здесь назначена встреча и, если он отойдет, тот человек может решить, что он вообще не пришел. Поэтому он и просит меня сходить за банкой, а сам будет ждать меня у «Короны». Вы наверняка знаете «Корону». Там однажды подстрелили полицейского.