Шрифт:
– Кто говорит? – спросил Клинг и махнул рукой Хейзу, чтобы тот взял вторую трубку.
– Я не шучу, – продолжал голос. – Если завтра к двенадцати часам дня я не получу пяти тысяч, то вечером Каупер будет застрелен. Условия у меня такие. Карандаш под рукой?
– Почему вы обратились именно к нам?
– У меня есть на то причины, – последовал ответ. Клинг был готов поклясться, что его собеседник улыбнулся. – Ну что, взяли карандаш?
– Откуда нам взять столько денег?
– Откуда хотите. Это ваша проблема. А мое дело – застрелить Каупера, если вы откажетесь платить. Ну так как, будете меня слушать или нет?
– Слушаю, – буркнул Клинг и бросил взгляд на Хейза. Тот кивнул.
– Деньги должны быть мелкими купюрами и немеченые. Это понятно?
– Вы знаете, что такое вымогательство? – спросил Клинг.
– Конечно. Вы, наверно, хотите потянуть время, чтобы выяснить, откуда я звоню? Я сейчас повешу трубку, и вы ничего не успеете.
– Вы знаете, что полагается за вымогательство? – спросил Клинг, но в трубке раздались короткие гудки.
– Сукин сын, – пробормотал Клинг.
– Он позвонит еще, – успокоил его Хейз. – В следующий раз он нас врасплох не застанет.
– Почему он все-таки выбрал нас?
– Говорит, у него есть причина.
– Да, я слышал. Но что это все значит?
– Понятия не имею, – ответил Хейз, вернулся к своему столу и принялся за чай и бутерброд с сыром. Трапезу его прервал звонок.
Хейз был высоким и крупным человеком: рост – метр восемьдесят пять, вес – девяносто килограммов, из которых пять явно лишние. Голубые глаза, квадратный подбородок с ямочкой, прямой нос, красивый рот с полной нижней губой – одним словом, приятная внешность. В рыжих волосах виднелась седая прядь. Когда-то его ударили в голову ножом, рана зажила, но волосы в этом месте стали седыми. Прихлебывая чай и жуя хлеб, он походил на капитана Ахава [1] , который чудом оказался на суше. Когда он наклонился смахнуть крошки, под его пиджаком проступили очертания кобуры. Судя по всему, револьвер был большим, под стать хозяину – «магнум», весом за килограмм. Из него можно проделать дырку с бейсбольный мяч в любом, кто посмел бы встать Коттону Хейзу поперек дороги.
1
Герой романа Г. Мелвилла «Моби Дик».
Когда снова зазвонил телефон, Хейз еще жевал.
– Восемьдесят седьмой участок, детектив Клинг.
– За вымогательство, – сообщил уже знакомый голос, – полагается лишение свободы сроком до пятнадцати лет. Еще вопросы есть?
– Послушайте... – начал было Клинг.
– Это вы послушайте, – перебил его незнакомец. – Я хочу пять тысяч долларов мелкими немечеными купюрами. Положите их в металлическую банку и оставьте в Гровер-парке, на той аллее, что выходит к Клинтон-авеню, на третьей скамейке.
И повесил трубку.
– Ну что, началось? – спросил Клинг.
– Похоже. Будем звонить Питу?
– Попозже, когда картина прояснится, – ответил Клинг, вздохнул и попытался заняться отчетом.
Следующий звонок раздался в 23.20. Подняв трубку, Клинг сразу же узнал голос.
– Повторяю, – сказал человек. – Я хочу, чтобы деньги были на третьей скамейке в Гровер-парке, на аллее, что выходит к Клинтон-авеню. Если вы установите за скамейкой наблюдение или ваш человек придет не один, банка с деньгами останется, а смотритель парков Каупер будет убит.
– Вы хотите, чтобы мы оставили пять тысяч долларов на скамейке и ушли? – спросил Клинг.
– Вот именно, – подтвердил человек и повесил трубку.
Клинг поднял глаза на Хейза и сказал:
– Думаешь, на сегодня все?
– Чего не знаю, того не знаю, – ответил тот и взглянул на стенные часы. – Давай подождем до полуночи. Если он больше не объявится, позвоним Питу.
Клинг снова принялся за отчет. Он печатал шестью пальцами – быстро и с огромным количеством ошибок. Забивал напечатанное, впечатывал сверху нужное слово и на чем свет стоит ругал канцелярщину, только мешающую работе сыщика. Клинг не понимал, зачем загадочный абонент предложил оставить банку с уймой денег на парковой скамейке, где столько прохожих. Он проклинал дряхлую пишущую машинку и никак не мог взять в толк, что это за нахал, требующий пять тысяч за несовершение убийства. Клинг печатал, насупившись, его гладкий лоб пересекла глубокая складка. Других морщин на лице самого молодого сыщика 87-го участка пока не наблюдалось. У Клинга были светлые волосы, карие глаза и приятное открытое лицо. Он сидел за столом в желтом джемпере, коричневый спортивный пиджак висел на спинке стула. Кольт калибра 0,38, который он обычно носил на поясе, сейчас лежал в ящике стола.
За следующие полчаса в участок позвонили семь раз, но вымогатель не подавал признаков жизни. Клинг уже заканчивал отчет – обычный перечень допрошенных по делу о разбойном нападении на Эйнсли-авеню, – когда снова зазвонил телефон. Он машинально снял трубку, а Хейз так же машинально поднял трубку второго телефона.
– Сегодня это последний звонок, – раздался в трубке знакомый голос. – Напоминаю: деньги доставьте до двенадцати. Нас много, а потому не пытайтесь арестовать того, кто придет за банкой, иначе Кауперу несдобровать. Да не вздумайте оставить пустую банку или положить в нее резаную бумагу! Если до двенадцати денег не окажется на месте, смотрителю не жить. Вопросы есть?
– Может, вам принести пять тысяч на серебряном блюде?
– В банке, – сказал человек, и Клингу снова показалось, что тот улыбнулся.
– Мне надо переговорить с лейтенантом.
– Понимаю, а лейтенанту захочется переговорить со смотрителем парков, – сказал человек.
– Как с вами связаться? – решил схитрить Клинг.
– Говорите громче. Я плохо слышу.
– Я хотел бы знать, как с вами связаться...
Его собеседник дал отбой.
Огромный город может свести с ума кого угодно, но когда он принимается за вас в союзе с погодой, то хочется застрелиться. Во вторник пятого марта Коттон Хейз спозаранку боролся с желанием пустить себе пулю в лоб. В семь утра температура на Гровер-парк-лейн упала до минус десяти, а к девяти, когда Хейз двинулся к Клинтон-авеню, стало теплее всего-то на градус-другой. С реки Гарб дул сильный ветер. Хейз вышел с непокрытой головой, его рыжие кудри развевались, полы плаща били по ногам. Руки мерзли даже в перчатках. Плащ был застегнут только до пояса, чтобы правой рукой в любой момент можно было достать из-за пояса «магнум». В левой руке он держал жестяную банку.