— Фигурка, что надо, — пытаюсь скрыть смущение.

— Дурак, я не об этом, — Лула надела другой одежный артефакт в виде браслета.

На ней появилось обтягивающее платье с открытой спиной и глубоким разрезом чуть не до бедра.

— Впечатляет.

— Еще бы не впечатляло, — Лула победительно вскинула подбородок, — Это платье подходит мне идеально.

— Полностью согласен. Выглядишь отпадно.

Лула превратила все кабинные экраны в зеркала и покрутилась, оценив себя с разных ракурсов. Оценкой она осталась довольна.

— А ты в чем пойдешь? — спохватилась она, — В сером костюме клерка? Или в красном?

— У меня разблокировались функции доспеха. Могу придать ему любой вид.

Я, в отличие от Лулы, сняв обычный одежный артефакт, голым не остался. Доспех всегда на мне, как вторая кожа. Только видоизменил его, подобрав подходящий случаю внешний вид.

— Марк, только не надо эту черную бабочку, — категорически не одобрила Лула, — Мы не на похороны идем…

— Вообще-то я приглашен как поставщик черной маны.

— Вот именно, — парировала Лула, — Поставщик, а не гробовщик… да, вот эта красная смотрится эффектней.

Прилетели ко дворцу, когда на небе загорелись первые крупные звезды. Гости валят плотным потоком, значит, и мы не опоздали. Гор мордой в грязь не ударил, спикировал аки коршун и сел четко на разлинованный парковочный квадрат. Горжусь стариком. Старый конь борозды не портит.

Мы с Лулой вышли из кабины и чинно с достоинством влились в длинную очередь перед входом. Я сразу обратил внимание, что никаких големов в охране дворца нет. Только зверобоги в черных костюмах и черных бабочках. Хорошо, что послушал Лулу. А то бы меня можно было принять за охранника.

Внутрь нас пропустили без лишних проволочек, просто сверившись со списком. Мы прошли в сверкающий зал со свисающими люстрами, тяжелыми портьерами, развешенными картинами, расставленными доспехами и прочими дворцовыми атрибутами.

Только трона пока не видно. Впрочем, если и есть тут трон, нас вряд ли к нему подпустят. Наш статус обозначен нарисованными прямо на полу стрелочками и линиями, однозначно предписывающими, куда можно и куда нельзя. Так что заняли наблюдательную позицию в толпе таких же как мы гостей третьего сорта… в смысле эшелона.

Лично я начинаю понимать, почему Атемита не ладит со Слонцем. Наша верховная никогда бы не позволила себе делить гостей на эшелоны, уровни, сорта. Для нее все равны. И сама она одна из нас. А тут столько понта, что сплюнуть хочется.

Ладно, дело есть дело. Постоим, посмотрим. Вдруг какой шанс мелькнет. А пока остается слушать светские разговоры окружающих. Полезно, кстати, для общего развития.

В основном разговоры крутятся вокруг должностей. Кто на какую должность рассчитывает, кто на какой должности пытается удержаться, кто какую должность освободил. То есть вокруг меня собрались по большому счету чиновники, и чиновников этих не одна тысяча.

Если честно, я совершенно не понимаю, зачем на Рублевке такой огромный чиновничий аппарат. К городу богов все эти зверобоги явно не имеют никакого отношения. Напротив, из отдельных высказываний становится ясно, что перевод в город богов они считают ссылкой и опалой.

Но! На рублевке всего живет несколько десятков тысяч. Нахрена десятую часть населения задействовать в управленческом аппарате? Пока для меня загадка. Тут, правда, есть какое-то количество зверобогов, одетых, условно говоря, по-военному. Даже кое-кто в боевых доспехах. Но таких здесь единицы.

Лула, судя по всему, тоже не понимает. Стоит рядом со мной с недоверчивой полуулыбкой, слушая все эти чаянья, хотелки и просто сплетни о богах, про которых ни она, ни я никогда раньше не слышали. Если честно, вся эта трескотня ни о чем начинает надоедать и даже раздражать.

— Марк, — вдруг едва слышно позвала Лула и взглядом указала за мое правое плечо.

Я понял, что она предлагает не повернуться, а прислушаться. Ну я и прислушался.

— … а я вам говорю, это был не прорыв, — услышал я высокий немного блеющий голос.

— А что же еще? — ответил знакомый мне верноподданнический голос бывшего работодателя Верзивульфа.

— Кто-то пробил дыру в хаос… и даже впустил сюда химер, — продребезжал высокий.

— Не понимаю, кому и зачем это надо, — в рассчитанном на публику праведном негодовании посетовал Верзивульф.

— Да все вы понимаете… думаете, за пять тысяч лет у нее не осталось сторонников? А я думаю, осталось… и немало.

— К чему вы клоните? — осторожный козлище сделал вид, будто намека не понял.