— Но эта золотая эра, в конце концов, наступит. И когда это произойдёт, дни вашей былой славы вернутся. И снова все звёзды и миры вселенной будут управляться из этого Зала Совета.

Капитан Фьючер помолчал, а затем сказал в заключение:

— Я и мои товарищи покидаем вас. Мы возвращаемся в те места, откуда пришли. Но мы вам не понадобимся. Среди вас есть люди, которые смогут повести вас в будущее, и без чьей помощи мы ничего не смогли бы сделать. Так что это — прощание.

Наступила долгая пауза, полная абсолютной тишины, в которой, казалось, не было ни малейшего движения во всей огромной толпе. Затем до Курта Ньютона донёсся раскатистый, оглушительный крик, громоподобная дань уважения, которой могли бы гордиться короли.

— Приветствуем тебя, Каффр!

Потрясённый этим, Курт поднял глаза на гигантскую каменную фигуру настоящего Каффра.

— Я сделал всё, что смог, во имя тебя, — прошептал он.

«Комета» находилась внутри большой яйцевидной камеры в передатчике материи Тарасии, готовая устремиться обратно через бездну измерений в свою собственную вселенную. Снаружи Курт Ньютон и команда Фьючера прощались с тарастами.

Шири плакала. Гердек и Лакк, казалось, испытывали одинаковый накал эмоций, пожимая руку Курту. Ото выглядел смущённым.

— Пойдёмте уже, — сказал он. — Я никогда не любил прощаться.

— Это потому, что ты не так сентиментален, как мы, люди, — заметил Грэг.

— Вам обязательно уходить? — серьёзно спросил Курта Лакк.

— Нам здесь больше нечего делать, — ответил капитан Фьючер. — И… мы скучаем по нашей родной вселенной.

Фиалковые глаза Шири выражали понимание.

— Темноволосая девушка там — она ждёт.

Помахав на прощание, Курт последовал за фьючерменами на корабль. Он остановился, когда Мозг указал на новый квадратный аппарат в каюте.

— Последние несколько дней я настраивал этот автоматический самописец, — объяснил Саймон Райт. — Он запишет определённые данные о координатах нашего обратного полёта через измерения, даже если мы сами слишком измучены, чтобы делать заметки.

Ото рассмеялся.

— Упрямый старина Саймон! — усмехнулся он. — Он всё ещё пытается доказать, что четвёртое измерение не является пространственным, даже после того, как мы пролетели сквозь него.

— Я всё ещё не верю, что все принципы относительности в физике неверны, если ты это имеешь в виду, — кисло парировал Саймон.

— Ты сможешь изучить теорию всего этого, когда мы вернёмся, — нетерпеливо сказал ему капитан Фьючер. — Пора отчаливать.

Они наблюдали из окна рубки управления, как Гердек щёлкал переключателями огромного передатчика материи.

И снова команда Фьючера ощутила ошеломляющий удар высвобожденной энергии, который швырнул их в бездонную пропасть. И снова вокруг них распростёрлась кошмарная панорама нереального, сверхгеометрического пространства.

Всех их затошнило, когда «Комета» понеслась по сложной траектории среди пены сферических вселенных. И снова их взорам предстали невероятные перспективы инопланетных измерений.

Затем последовал резкий толчок, в ушах зазвенело. И они обнаружили «Комету» внутри приёмника вещества на освещённой Солнцем поверхности Деймоса.

— Курт! — раздался крик, и Джоан Рэндалл со старым Тико Трином побежали к ним через сад. — О, Курт!

Он обнял её.

— Джоан, мы через многое прошли. Но всё это не значит ничего, в сравнении с возможностью вернуться к тебе.

Тико Трин потянул его за руку. Морщинистое лицо старого марсианского учёного светилось от возбуждения.

— Вы нашли способ помочь людям той вселенной? Расскажите мне об этом подробнее!

— Это займёт несколько больше минуты, — ответил Курт. — Пойдёмте в дом. Саймон, ты идёшь?

— Нет. Я хочу изучить данные, которые были записаны моими механическими регистраторами во время нашего обратного путешествия, — ответил Мозг.

Была уже поздняя ночь, и розовое сияние планеты Марс мягко светило в окна маленького домика Тико Трина, когда капитан Фьючер закончил свой рассказ, который Тико и Джоан слушали, затаив дыхание.

Только тогда к ним присоединился Мозг. И было что-то такое в скорости его скользящего движения и резкости его скрипучего голоса, что выдавало волнение. Это поразило их, потому что никто из них никогда раньше не видел, чтобы Саймон Райт проявлял волнение.

— Я изучил данные на своём самописце, — сказал Саймон, его похожие на линзы глаза были устремлены на лицо Курта с каким-то странным вниманием. — Я обнаружил, что принципы относительности в физике не ошибочны. Четвёртое измерение, через которое мы пролетели, вовсе не является пространственным.