– Ого, как усилилась реакция! Явно не просто так, – довольно промурлыкал Сан Палыч, пытаясь затушить уже начавший обжигать его руку источник возгорания. Не придумав ничего лучше, чем бросить горящую бумагу на пол и затоптать ногами, Сан Палыч столкнулся с едким взглядом друга. – Да ничего страшного. Окно откроем, и всё выветрится. Главное – процесс научного познания. А в такой, как мы, ситуации все средства хороши.

– Меня уже никакие твои выходки не удивляют, – старательно сгребал Пал Саныч испинанный пепел под шкаф.

– Знаешь, Саныч, я бы не был всё же так уверен насчет инфракрасного зрения. На огонь реакция у зверей бывает достаточно яркая. Всё же инстинкт самосохранения берет свое. Да и световой луч он до этого заметил. Нам нужно больше доказательств, есть идеи?

– Предлагаю сделать сравнительный тест. Возьмем что-нибудь холодное, да что-нибудь горячее и посмотрим на его реакцию. Важно только не брать огонь или лед.

– Что у нас может быть одновременно как теплым, так и холодным?

– Да что угодно в принципе, если его нагреть или охладить.

– Нужно что-то такое, что не плохо будет сохранять тепло, – вдумчиво посмотрел в окно Сан Палыч. – Точно! Подойдут камни. Ай-да набирать экспериментальное оборудование. – Скомандовал он, и оба профессора направились на улицу.

Поиски длились не долго. Учёным сразу приглянулись два более-менее схожих по размеру экземпляра без острых углов, и удовлетворенные своим выбором, они быстро очутились на кухне. Далее начался затяжной процесс подготовки этого самого «оборудования». Пока Сан Палыч сторожил одну часть инвентаря в морозилке, Пал Саныч в это время пытался ухватить щипцами предательски выскальзывающий из них камень. После всё же удачной попытки поимки, вторая часть инвентаря отправилась прямиком на пламя газовой конфорки. И когда местная галька дошла до нужной температуры, учёные вернулись к зверю.

– Ну что там у нас дальше по плану? – энергично жонглировал Сан Палыч охлажденной горной породой, чтобы та раньше времени не нагрелась.

– Думаю, лучшим решением будет одновременно разместить камни с разных сторон вольера. Таким образом его ощущения не должны сбиться, и результат эксперимента будет более интерпретируемый.

– Складно говоришь. Тогда давай на счет три, – подошёл Сан Палыч к дальней части клетки.

– Раз, – звонко зазвучал голос Пал Саныча.

– Два, – подхватил отсчет Сан Палыч.

– Три! – дали команду оба учёных и галька разом оказалась на исходных позициях.

После успешной операции по внедрению камней в тыл зверя, мужчины мигом заняли места с наилучшим обзором. Существо, до этого момента безразлично сидевшее на облюбленной части вольера, вдруг резко повернуло голову в сторону горячего предмета. В глазах замерцали серые узоры. После скорых раздумий хищник одним шустрым прыжком достиг цели, несколько раз пылко ударив лапой незнакомый теплый объект. Интерес пропал также быстро, как и появился. Поняв, что камень не представляет для него никакого интереса, существо в очередной раз застыло в любимой позе.

«Да… такие результаты заслуживают тщательных раздумий», – нараспев пролепетал явно озадаченный Пал Саныч. Сан Палыч же в ответ начал наматывать на указательный палец один из локонов своей шевелюры и на глубоком выдохе добавил: «Предлагаю проследовать на обсуждение сразу в ночевальню. На сегодня хватит».

После просмотра видео и бурной беседы все потихоньку начали расходиться по своим делам. Обмусоливать тысячи раз одни и те же факты, конечно, интересно, но работа не дремлет. Первыми из компьютерной чуть ли не под ручку вышли Юлия Игоревна и Анастасия Петровна, громко дискутирующие на тему, в которой они наконец сошлись: «Если вирусы, бактерии, грибы и паразиты способны менять поведение существ, а любое существо не может не соприкасаться с ними, что же тогда принимать за нормальное поведение? Ведь и полностью стерильные условия не нормальны». За последние месяцы это был их первый такой теплый разговор по биологическим душам. За дамами из комнаты вот-вот хотел было последовать Дима, но его остановили. Лев Игнатьевич и Филипп Варламович, шустро обогнав аспиранта с двух сторон, стеной встали в дверной проем, словно они не кандидаты наук, а вышибалы в сомнительном клубе.

– Что-то не так? – опешив, спросил молодой учёный.

– Да не волнуйся. Всё так, всё так, – хитро промурлыкал Сорокин. – Дельце тут для тебя одно есть. Скажи, что ты делаешь сегодня вечером?

– Ну… я… это… собирался соскоб кожи смотреть, если Анастасия Петровна, конечно, до него допустит. А то она в последние часы особо гиперактивная.

– Понимаем, понимаем. Можно тебя на минут десять забрать? А может даже и ещё меньше, – таинственно поинтересовался Лев Игнатьевич.

– А что за дело?

– Вот ты сначала дай ответ, а потом мы сможем тебя и в него посвятить, – продолжал гнуть линию Филипп Варламович.

– Думаю, пять-десять минут у меня для вас найдется.

– Отлично! Поможешь нам взять кровь у зверя? – быстро протараторил Комаров, будто стараясь чтобы его услышали и не услышали одновременно.

– Что?! – громко удивился Дима. – Да вы видели его зубы? А шипы? Как вы хотите, чтобы я помог?

– Взял кровь! – хором ответили учёные.

– Я когда его шерсть сбривал, он был недоволен, а при уколе вообще что угодно может произойти.