– Звучит убедительно.

– Выглядит тоже. Моя музыкальная шкатулка. Ты ее знаешь, та, которую открываешь, а так кружится маленькая балерина. Тебе кажется, что ты смотришь прямо на нее, внутрь шкатулки, но на самом деле так только кажется из-за фокуса с зеркалами. Музыка называется "Вариации на тему "Лары", и в шкатулке есть специальная кнопочка. Если ее нажать, шкатулку не закроешь, только сломаешь, так что я всегда узнаю, лазал ли в нее кто-нибудь без меня. Эту пленку никто, кроме меня не трогал, если ты это имеешь в виду. Господи, да если бы трогал, все бы тут же встало на свои места! Когда мы прибыли в Форт-де-Франс, я вынула пленку из шкатулки и не выпускала ее из рук, пока мне ее не проявили в маленьком салончике.

– И так ты поняла, что девушки на яхте не было.

– Да нет же, Трэв, я ничего не поняла! Я не знаю, чему верить. Когда я забрала пленку, просмотрела ее и увидела... что ее просто нет на этих трех кадрах, мне весь мир показался черным. Черным в маленькую сверкающую крапинку. Наверное, я чуть было не потеряла сознание. У меня и сейчас так иногда бывает...

– А что с теми голосами, которые ты слышала?

– Ну что, голоса, как голоса. Ну да, я их слышала. Каждый может слышать голоса. Все сумашедшие время от времени слышат голоса.

– И всегда именно той девушки?

– Да. Джой. Мне ни разу не удалось различить слова. А смех был точно ее. Вернее, ее и Говарда - они смеялись и болтали. Еще что-нибудь?

– Да нет, пока вполне достаточно.

– Тогда я хочу выпить.

Она ненадолго вышла и вскоре появилась с бокалами в руках. Садясь рядом со мной на диван, она так взмахнула руками, что расплескала половину на пол. Заметив это, Гуля хихикнула и бросила в лужу какую-то тряпку. А секундой спустя помрачнела и выпалила:

– Я знаю, что ты хочешь меня спросить! Да, да, да, черт возьми, этот сукин сын пытался переехать меня "Ланью".

– Ты думаешь, он тебя видел?

– А почему нет? Было уже не так уж и темно. Я-то видела его великолепно!

– И ты думаешь, он нарочно вильнул яхтой, чтобы ты слетела за борт?

– Разумеется!

– Но он сбросил тебе спасательный круг.

– Я думаю, у него просто кишка была тонка. Он скинул меня в воду, потом испугался, ударился в панику и тогда бросил круг. Но пока разворачивался и шел обратно ко мне, видно, набрался решимости все же переехать меня, по крайней мере, ободрал мне корпусом колено. А потом опять испугался в последний момент и бросил мне обрывок каната. Как подачку.

– Он об этом не упоминал.

– И в самом деле, чего это он.

– Он сказал, что произошло еще кое-что, и что об этом ты расскажешь мне сама, если захочешь.

– Я же говорю, с винтовкой было тоже самое. Ее давным-давно купил отец - обороняться от акул, на всякий случай. Она хранилась в аллюминиевом ящике сбоку от всех инструментов. Там было еще несколько запасных обойм. Он научил меня обращаться с ней еще когда мы вышли в первый раз, на "Телепне". Это "Ремингтон-700". Вот только калибр я не помню.

– Может быть, тридцать восьмой?

– Точно! Знаешь, иногда друзья позволяют себе не слишком умные шутки с оружием, особенно если вы не в порту, где каждый даст за это по шее, а на собственной яхте в открытом море. Нам была еще примерно неделя пути до Гонолуну, стоял мертвый штиль, мы делали около шести узлов - самый экономный режим в смысле горючего, - на автопилоте. Я сидела на крыше, спиной к корме, сушила волосы на солнышке. БА-А-БАХ! Прямо из ниоткуда! Я подскочила, обернулась - что ты думаешь, он стоял у меня за спиной, футах в восьми от меня! В одной руке у него была винтовка, а в другой пара каких-то пустых жестянок. Физиономия у него была самая ошеломленная. Он сказал, что просто хотел разрядить ее. Он, мол, не знал, как вытащить патроны. Во всяком случае, стреляя, он направил ствол вверх, сказал он. Но я очень хорошо знаю звук выстрела вверх. Да еще при шумящих двигателях. Он скорее похож на бамм. Или на бух. Но никак не на БА-БАХ. Я до сих пор плохо слышу этим ухом. Трэв, я уверена, что пуля прошла в нескольких дюймах от моей головы.

– И как он это воспринял?

– Он был шокирован. Пожалуй, даже слишком шокирован. Он кричал. Он размахивал руками. Он только собирался попросить меня кинуть эти жестянки за борт, ничего больше. Я сидела наверху, я бросила бы их дальше, чем он. Я бы кинула их с носа, а он поймал на корме, их не надо было бы мыть, вот и все...

– И именно тогда ты решила, что оставишь яхту в первом же порту?

– Нет, не тогда.

– Что-то еще успело произойти за эту неделю?

– Ох, да нет, я не это имела ввиду. Я хочу сказать, я уже почти решила еще раньше, до винтовки. А может, еще раньше этого моего дурацкого падения и голосов, и девчонки, которой не было на яхте...

– Я тебя не очень понимаю.

– Нечего тут понимать. Ох, Господи, Трэв, я просто пьяна. Я сама не знаю, что несу. У меня в глазах двоится. Ты напоил меня.

– Ты хочешь сказать, что не так уж все было хорошо после вашей свадьбы?

– Слушай, дай мне поспать.

– О'кей, можешь вздремнуть. Я разбужу тебя.

– Я не шучу, я правда хочу спать. Уже ночь. Пожалуйста. А ты пойдешь к себе, ладно?

– Нет, не ладно, по крайней мере, пока мы не закончим.

– Да что еще осталось заканчивать? Ты уже все из меня выудил.