Вечером уехал в Таллинн в купе фирменного поезда, обратно тоже билеты есть, как раз в самый последний вагон, самый дальний от здания вокзала. Проводницы меня уже хорошо знают, часто дарю им шоколадки, чтобы не мешали работать своим любопытством.

Наверно, тоже могут сообщить про такого частого пассажира с большими сумками начальнику поезда, а уже куда он стуканет, мне лучше не узнавать. И на чай им хорошо оставляю, по рублю каждый раз, чтобы иметь небольшую поддержку в случае появления ментов в вагоне.

То есть, заранее соломки стелю, чисто на всякий случай.

Пробежался по уже совсем теплому городу, купил свежей сдобы и посетил Елизавету Максимовну.

Старушка очень обрадовалась, что я не насовсем пропал. Объяснил ей, что пришлось внезапно уехать, но теперь я вернулся и пропадать надолго не собираюсь. Попили чаю, обменялись новостями, она сказала, что скоро должен сын приехать.

В общем я выскочил на улицу в приподнятом настроении, добежал до «Таллинского», отдал знакомым продавщицам список заказов. И уже принятых лично к исполнению и все те, что выбираю для продажи сам.

Потом прошелся по продуктовому отделу, высмотрел сразу, что появились шикарные наборы конфет, которые у меня всегда сметают, сколько не привези. Те самые, которые по четыреста и пятьсот граммов отличного шоколада.

Купил здесь, сколько продали и пошел по магазинам в центре докупать еще. Там одну коробку, там пару штук, там с долей сверху сразу четыре забираю и складываю во все раздувающуюся сумку. Хорошо, что в центральных магазинчиках немного в стороне от Старого города нет толп покупателей и нет проблем деньги сверху выдать уже узнающим меня продавцам.

Увлекся этим процессом, раз такой товар везде завезли и не заметил, как от пятнадцати коробок наполнилась сумка, пришлось покупать фирменный крепкий пакет, куда влезло еще с пять штук.

После этого опомнился и быстро зашагал в сторону квартиры, сейчас я явно бросаюсь в глаза полным пакетом и набитой до отказа сумкой. Пора уже давно было добежать до Елизаветы Максимовны и оставить товар там.

Поспешаю я быстрым шагом, чувствую не проходящий азарт от массовой скупки довольно редко свободно продающегося товара. Наверно, что к майским праздникам подсуетилось руководство здешнего кондитерского комбината и выкинуло на прилавки редкий дефицит.

Иду к дому, уже подхожу к нему, осталось только один дом пройти, как из-за угла от вокзала ко мне навстречу вдруг вышагивают двое ппсников. Вышагивают и сразу же замечают мою почти одинокую фигуру на своей стороне улицы.

— Черт, — ругаюсь я, притормаживая шаг.

Такого сильно торопящегося молодого парня с парой большой поклажи они точно не пропустят мимо себя.

Это я сразу понимаю.

Можно рвануться им навстречу, пока они будут думать, что я опаздываю на электричку и поэтому бегу. И заскочить в подъезд нужного дома, чтобы забежать по узкой лестнице и спрятаться в квартире Елизаветы Максимовны.

Но я с довольно тяжелой и объемной поклажей и точно не смогу оторваться от ретивых сержантов. Стояли бы на дверях домофоны, тогда еще был бы смысл захлопнуть двери перед их рожами и за это время спокойно спрятаться. В подъезде восемь квартир, все так просто не обыщешь, время сейчас рабочее и во многих квартирах никого нет.

Но, чего нет, того пока нет. Ни домофонов, ни кодовых замков и даже самих ключей от квартиры у меня нет.

Пока медлительная хозяйка будет открывать по моему звонку дверь, менты меня успеют пять раз догнать и даже перегнать.

Убежать куда-то назад тоже не получится, догонят за минуту, если только не бросить прямо на улице товар на сто шестьдесят рублей и сумку за двенадцать.

Поэтому я спокойно шагаю навстречу родной милиции, вот они уже рядом, и я слышу ожидаемое:

— Сержант Петров! Ваши документы!

Так, сердечно снова екнуло в груди, как тогда на Литейном, когда опер из Центрального района махнул своим краснорожим удостоверением с полным осознанием своей вседозволенности. И моего такого конкретного залета, где ему ничего не придется как-то доказывать. Покупатель книги все за него сделает и меня сдаст.

Поэтому и не парился никак, что прихватил меня один, без всяких свидетелей и понятых.

Видно, что прилично его приперло по службе, чтобы такую ерунду оформить, как продажу книжки за восемь рублей.

Но там совсем ситуация пиковая была, оформили бы меня без проблем, правда, я тогда еще был несовершеннолетним, так что возможного итога задержания и предъявления обвинения в спекуляции до сих пор не знаю.

Что грозит пятнадцатилетнему капитану за незначительную спекуляцию от закона и государства?