— Потому что, юная леди, я его знаю.

— А меня не знаете!

— Ну теперь-то как минимум запомнил и уже боюсь, — Борисыч улыбнулся внезапно мягко, хотя Труха за такое покарала бы незамедлительно. — А теперь давайте, сладкая парочка: отлеживайтесь и на растяжку. Посмотрите, как другие играют в футбол.

— Что?! — возмутился Вик и тоже резко встал с травы.

— Урок хороших манер, Громов. Нельзя мучить девочек.

Борисыч ушел к остальным, мы с Виком так и остались у барьеров. Посмотрев друг на друга без малейшего удовольствия, мы синхронно отвернулись. А потом наблюдали, как остальные строятся, выбирают капитанов и распределяются на две команды, чтобы сыграть в футбол.

Растяжка у Вика оказалась та еще. Скажем так: он был намного ближе к бревну, чем к человеку. На девяносто девять и девять процентов состоял из древесины. Футболист, что с него взять… хотя наша Труха, к примеру, всегда распиналась о важности растяжки для любого спортсмена. Как минимум это помогает избежать многих травм.

Однажды я почувствовала это на собственной шкуре, когда еще только училась крутить двойное сальто. Мы прыгали с батута или баллона для большей фазы полета: толкаешься изо всех сил, летишь вверх и выкручиваешь два сальто в воздухе. Но в этом обучении самое важное — поймать момент раскрытия, запомнить и свое положение в пространстве и скорость, с которой крутишь.

У многих на этом этапе случаются «глюки» — это когда кажется, что выкрутила два сальто и можно приземляться, а на деле находишься вверх ногами и раскрываешься тоже вверх ногами. И падаешь уже как повезет — на шею, на голову, на лицо… тот еще опыт.

После такого «глюка» я упала на лицо ногами вверх.

Такое еще зовется «поймать швабру»: когда лежишь лицом вниз, смотришь вперед и видишь впереди свои же ноги. Складка наоборот. И при падении с высоты это не только больно, но еще опасно и травматично, спина моментально выходит из чата. Моя не вышла как раз из-за хорошей растяжки: я рано раскрылась, ухнула в поролоновую яму «шваброй», глаза налились красным от мгновенной боли, но уже через пять минут я была на батуте, чтобы прыгать опять.

Будь моя растяжка чуть хуже, я бы потом год восстанавливала спину — тогда я осознала это так ясно, что стало страшно. Может, даже впервые в жизни, потому что в детстве травмы не пугают вообще. Кажется, что мир по колено, а все взрослые с их вечными стенаниями — просто занудные старики. Мол, отстань, Труха, я сейчас как прыгну, как прыгну… я все могу! Прошлые падения и травмы легко забываются и быстро перестают быть чем-то значительным.

К семнадцати, к счастью, некоторые вещи доходят до разума, начинаешь больше прислушиваться к тренерам, больше беречься, а иногда даже бояться. Переосмысливать прошлый опыт. Хотя не сказала бы, что тревожность идет на пользу, без нее было лучше.

— Да выпрямись ты уже! — не выдержала я смотреть, как Вик усердно наклоняется вниз с горбатой спиной.

Это же база! Основа основ — нельзя наклоняться с горбом, это не растяжка, за такое наш хореограф давно бы врезала Вику палкой по спине! И теперь мне тоже этого хотелось — ну невозможно же смотреть! Лучше наклониться меньше, чем сделать это неправильно.

— В смысле? — Вик разогнулся и одарил меня недовольным взглядом.

— В прямом, — отрезала я. Его недовольство отрубило желание протянуть руку помощи этому коряге. Если случай безнадежен, зачем тратить на него усилия?

Ну ладно, тяга к прекрасному и правильному все же оказалась сильнее меня, и я показала Вику, как надо. Нагнулась в складку, сделав акцент на ровной спине. А потом отвернулась, не желая видеть его реакцию или новые горбатые наклоны.

Так-то я еще не подсчитала количество своих побед в «разминке». Начала считать, но Борисыч отвлек. Итак: счет первого круга семь против восьми — победа за Виком. Второй раз он провалил «уголок» — стало быть, его пресс слабоват, но такое часто бывает у футболистов. Еще он провалил отжимания с хлопком. Восемь против семи, а значит, после второго круга у нас была ничья. И третий тоже вывезла я… кажется. У меня там темные пятна перед глазами плясали, и голова кружилась, но уверена, что Вику было не легче.

— Ты, кстати, проиграл, — сказала я, так и глядя на поле.

— Нет, это ты проиграла.

Ну теперь-то я повернулась. Чтобы увидеть, как Вик стоит, сложив руки на груди, и нахально улыбается, демонстрируя этот свой дурацкий клык.

— Нет, это ты проиграл!

— Сказала та, что провалила все прыжки и чуть не упала на ходьбе в отжиманиях.

— Я чуть не упала, потому что тебя держала!

— Именно. И это снизило количество моих побед: плохо ты меня держала своими слабыми ручонками, у тебя и ноги все время заплелись. Я бы отжался больше, будь со мной в паре кто-то посильнее.

Сам того не понимая, Вик наступил шипованной бутсой на больную мозоль — руки у меня и правда слабые.

— Допустим, — злобно выдохнула я. — Но даже так ты не победил.

— А по моим подсчетам…

— Ты же футболист, откуда умение считать?

Вик вдруг… рассмеялся? На его щеках появились ямочки, он покачал головой и закусил губу, пытаясь унять смех, но у него не получалось — его веселье только нарастало. Как и мое недоумение — что тут смешного?

— Прости, — в конце концов смог сказать Вик. — Ты просто такая… прикольная.