– Это было в марте, – Маруся подлила себе и Куки беленького. – А вам с Мотей в апреле уже показывали совсем другую фильму?

Именно так. Спустя месяц после непереводимой с иврита сцены на балконе, на пляже сидели Куки с Матвеем и Миша с Зоей. Жуковой не было, ей пришлось срочно лететь в Турцию, выправлять жуть-какой-факап со шпинатом.

Шпинат пропал где-то между Израилем и Турцией, не успев заморозиться, и, видимо, уже сгнил. Чувак, растивший шпинат, бесновался, что урожай к свиньям, и клял Марусю, хотя она ему на пальцах объяснила, что отправлять шпинат надо фурой, а не вагоном, у вагонов есть свойство такое: в любом месте могут отцепиться. И вообще, шпинат растить и дурак может, надо накладные правильно заполнять, – Жукова опять терзала всех своими факапами, названивая из Измира.

У Зои уже наметился животик, она прямо светилась счастьем близкого материнства. Говорила о Хьюстоне, о враче, о том, что Миша приедет в Штаты ближе к родам, а пока они выбирают квартиру.

– Вы о квартире? – Миша принес кофе. – Ты Корнелии ее показывала? Не нравится она мне, – дорогая и бестолковая, ищи дальше. Что-то припекает, пошел нырять…

Скинув майку, он побежал к воде. Куки поежилась: солнце яркое, но этот ветер. Они с Мотей и приехали только на пару дней, ей непременно нужно было на открытие фестиваля.

– За квартиру Миша платит? – спросилаона Зою.

– Как бы не так, мой папа.

– Тогда какого рожна Миша решает, такая квартира, не такая?

– Показывает, что заботится. А как он заботится? Визу сама делала, билеты в Киев на себя и дочку, отель, за врачей по тридцатке в месяц набегает. И билет в Хьюстон сама купила. Уже сейчас, чтоб подешевле.

Миша вернулся, сел рядом, приложил ухо к Зоиному животику.

– Он сегодня первый раз толкнулся, – замурлыкала Зоя. – Я говорю «это твой папа», он тут же тырк ногой. Миша с ним говорит, он тоже тут же толкается, любит папочку. Утром лежали в постели, обсуждали имя…

– Боря – ванильно, Илья – слишком по-русски. Как тебе «Лев»? – спросил Миша.

– Класс, – ответила Корнелия.

– Опять толкается! Понимает, что о нем говорят, – Миша сам буквально светился, обнимая Зою.

Это же всего месяц назад было! А сейчас Зоя строчит барышням отчаянные послания, а Миша рвется каждой из них поплакаться.

– Вы же при мне ворковали, – Куки стояла с Мишей у кромки моря, прикидывая, купаться или подождать, пока солнце прогреет воду. – Ровно на этом самом месте выбирали имя ребенку…

– Я выбирал имя?

– Ну да. И умилялся, что ребеночек в животике толкается.

– Не сочиняй, поддакивал возможно, я же на таком нервяке! Я конечно же рано или поздно развелся бы, – этот Мишин дисклеймер превратился в мантру. – Нет, решила форсануть. У меня пропадало к ней доверие, как ты не понимаешь! А она все время ищет, как меня еще поджать. Приехал – плохо, не приехал – опять плохо. Зову пойти куда-то – тоже плохо, ей не хочется показывать живот. Не зову – совсем плохо, я стыжусь ее живота. Всем названивает, всех накручивает. Держу пари, Жучка сейчас на телефоне именно с ней.

Жукова действительно говорила с Зоей, заставляя себя не замечать детей, галдящих над ухом.

– Ма-а-ма, мне скучно, – ныла дочь Наумовых.

– Дети, бегом в воду, кто быстрей, я вас догоню – скомандовал Глеб и подвинул шезлонг ближе к барышням. – Детям скучно, нужны новые развлечения. Может, в аквапарк?

– Ни за что! – подошла к грибку Куки, – Наши избалованные дети после всех аквапарков Европы, будут плеваться.

– Тогда в Иерусалим, в зоопарк? Туда на поезде, обратно можно лимо на всех заказать, – предложил Глеб.

– Я – пас, – заявил Миша, – но детей с вами отпустим даже не на день, а на неделю, если попросите!

– А я с вами в зоопарк, – Корнелия чуяла, что развивается интрига колоссаль.

– К лешему зоопарк, отправь детей, хоть один день будет для себя любимых. На тайский массаж сходим, шампанского закупим… – начала было Маруся.

– Нет-нет, мне надо, – неопределенно откликнулась Куки и отправилась плавать.

Ясно, что лучшая Наташина подруга Вероника не просто так, приехав в Тель-Авив, поселилась на отшибе, но сидит при этом на соседнем пляже. Она уже с год назад Глеба окучивала, – Мотя с ними в Москве в ресторане сидел, пока Наташка муркала Загревского тут, в Тель-Авиве. Ясно, что сейчас лучшая подруга прикатила, чтобы взорвать ситуацию. Поэтому в зоопарк Куки необходимо.

Это мы еще посмотрим, можно и так взорвать, чтоб эту задрыгу отвадить. Мало ли задрыг вьется вокруг любого стоящего мужика. Если из-за каждой разводиться, при том, что есть дети, пентхаус и дача, – чушь полная. А уж из-за Вероники разводиться – вообще ересь. Равно как и считать задрыгу подругой, – тьфу, слова уже путаются…

Жуковы собирали разбросанные шмотки. «Что-то захолодало, домой пора, скажи Корнелии, пусть догоняет», – бросил Ванечка.

– Отчаливаете? – поднял голову от айфона Глеб. – Тогда до послезавтра, я в Иерусалиме еще на денек останусь. Отправлю девушек с детьми вечером сюда, а сам поброжу по городу, все посмотрю, у меня длинный список.