Шрифт:
— От нас и от всех, кто хотел бы присутствовать, но по разным причинам не сумел, — пророкотал трактирщик. — От всей Ненависти: поздравляем тебя с дворянством! Задуй.
Хэйт с шумом изобразила драконье дыхание, погасив разом несколько дюжин свечей.
— У-и-и! — восторженно пискнула Линни.
«Они и конфетти в вирте раздобыть умудрились», — отрешенно подумала художница в наблюдениях за рукотворным хаосом, устраиваемым в честь нее. — «Или изобрести, эти могут».
— Ты нас в тот раз так огорошила, — состроила умильно-обиженное личико гнома. — А могла бы предупредить. Хотя бы меня. И мы бы красиво отметили, а ты, как всегда, снегом на голову.
— Сосулями, — хихикнул Локи. — Вроде так у вас говорят? Была у меня подруга по переписке из Санкт-Петербурга. «Котаны и кисули, осторожно — сосули».
Заулыбались на это изречение все, даже те, кто сосульки в глаза не видел.
— Ай, ладно, — Маська подошла к Хэйт, прислонилась головой к плечу приятельницы. — Режь тортик быстрее. Нам тоже есть, чем похвастаться.
Чтобы похвастаться, пришлось (конечно, после дружного поедания обалденно вкусного торта) покинуть Обжорку. Обойти здание и проникнуть в него снова — через неприметную дверку со стороны узкого проулка между домами.
Сорхо это сделал: воплотил идею с подпольным бойцовским клубом. И сразу же, как только Хэйт ступила на присыпанный светлым песочком каменный пол, вручил ей презент — именной кулон. Ник и номер — первый, все-таки автор идеи — были аккуратно выложены крохотными блескучими камушками с гладко обрезанной и отполированной обратной стороны.
А переднюю часть Гринвич, это он занимался изготовлением жетонов-кулонов, все же упростил относительно первоначальной задумки. Чешуйчатая лапа сжимала покрытый трещинами камень, как на эскизе Хэйт, но вместо цельной надписи: НЕНАВИСТЬ, ювелир вырезал и залил расплавленным серебром только букву Н.
Художница не успела возмутиться, как Сорхо призвал «объяснительную бригаду» в лице самого Гринвича. Тот почему-то дожидался их возле арены, не стал подниматься в зал, где задувались свечи.
— Если выводить все слово, булыжник приходилось брать огромный, — сообщил ювелир (и по совместительству лучник). — И, само собой, тяжелый. Или так мельчить, что выходило неразборчиво. А потом ваш бард, Вал, спел нам куплетик про кафе Счастье и состояние нестояния. И меня озарило: счастье! Happiness. Наша русская Н от Ненависти пишется так же, как H в их забугорном счастье.
— Трактиры, где мы разместим арены, будут называться по-разному, — подхватил Сорхо. — Я не готов переименовывать Обжорку. Но мы включим их в сеть — и вот ее назовем Счастье.
Мася хлопнула в ладоши и мелодично напела строки, ранее придуманные художницей и навеянные сладкой песней-признанием Вала.
— Я хотел бы открыть кафе,
Сделать «Счастье» его названием.
Чтобы каждый ушел из него подшофе,
В состоянии нестояния.
— Ага, именно, — потрепал по макушке гномочку мастер-кулинар. — Это теперь будет гимн нашей сети трактиров, кафе и прочих едален.
— Свои будут знать, что клуб — это Ненависть, — продолжил мысль Гринвич. — А людям с улицы вовсе ни к чему знать название. Пусть считают, что Н — это от счастья. И выбитые зубы, и сломанные конечности — тоже от счастья. Большого. Да, и именной жетон я сделал только для тебя. Твой ник короткий, и то мельчить пришлось, с лупой возиться. Еле управился. А как ту же Massacre выводить, даже думать не хочу.
— Хм, — задумалась над трактовкой Хэйт. — Понимаю. Так арена уже работает? Вы нашли поединщиков из местных?
— Прошу, — сделал широкий жест Сорхо, приглашая пройти глубже и дальше по подвальному помещению. — Лифия помогла, нашлись знакомства. Пока мы в тестовом режиме работаем, исключительно для местных и своих.
— Ты же помнишь правила? — встряла малая с таким энтузиазмом, что аж хвостики подпрыгнули. — Гость становится участником, если примет бой. Приняв бой, гость получает личный жетон участника и один гостевой жетон. Личный жетон ты получила, пора отрабатывать!
— Что ж, — с предвкушением сощурилась Хэйт. — Приступим.
И принялась снимать экипировку, оставив на замену самое простое: штаны и тунику новичка.
— Есть проблема, — дойдя в разоблачении до области головы, глава Ненависти призадумалась. — Прическа. Я могу убрать шпильки, но…
— Артефактные шпильки? — сделал стойку ювелир. — Покажешь?
Хэйт покачала головой: секретам Бестий лучше оставаться секретами. Так безопасней для всех.
Гринвич, похоже, обиделся.
— Я тебя переплету, — вызвалась Мася. — Косички тонкие в одну косу. Перетяну обычным кожаным шнурком.