– Открыть камеру двадцать три! – скомандовал Дон, нажимая кнопку на рации. Однако дверь не открывалась.

По ту сторону решетки Фрэнк, не поднимая голову с нижней койки, с иронией проговорил:

– Дон, каждый раз, когда я слышу этот твой хриплый голос, я беспокоюсь за твоё здоровье. Ты стал звучать как старый радиоприёмник. Может, пора оставить свои старые привычки? Ведь они, кажется, меняют тебя не в лучшую сторону.

Дон издал хриплый смешок. – А, твой старый добрый утренний сарказм, Фрэнк.

– Слушай, две пачки без фильтровой гадости в день, не принесут тебе ничего, кроме кашля и жёлтых зубов. Хочешь похудеть? Иди в спортзал! И прости еще вопрос, пока там твои тормозят и не могут открыть камеру, почему ты околачиваешься здесь почти каждые выходные, у тебя тайная любовная связь с этим местом? – спросил Фрэнк.

Фрэнк усмехнулся. – Ага, ясно. Дай-ка я угадаю – печально известный план побега от тещи, верно? Классика! Ты, наверное, не фанат семейных ужинов у тещи по выходным, да?

– Может, он встречается с надзирателем? – поддел кто-то с верхней койки.

– Оставьте это, самопровозглашенные комики-экстрасенсы, – раздраженно сказал Дон, его голос отозвался эхом по камере. – Я могу сказать, что с вами будет в ближайшие пять минут. Как только эти тупицы из дежурки откроют камеру, я применю свою любимую "красотку" на 15 тысяч вольт. Перед ее искристой любви еще никому не удавалось устоять, и заодно здоровье поправите. Как вам такая терапия? – спросил Дон.

Мимолетная тишина на мгновение заполнила пространство, прежде чем Дон не выдержал и взорвался.

– Да, откройте уже чертову камеру, где вас там черти носят? – взорвался Дон.

– Фрэнк, а ты вставай уже, слезай с кровати, – кому-то там не терпится увидеть твою рожу. Поторопись, у тебя сегодня свиданка! – пробурчал Дон.

– Дон, похоже, твои друзья не особо реагируют на твои визги. Похоже, эти "тупицы", как ты их назвал, сейчас увлечены финалом чемпионата по футболу. Слышишь, телек рвёт! Думаешь, Южане опять облажаются? Кажется, они играют, будто у них ласты вместо ног. А ты за кого болеешь, за Южных или Северных? Судя по звукам со стадиона, Южане на грани проигрыша. Эй, сосед, ты тоже считаешь, что Южане проиграют? – Фрэнк постучал по верхней койке соседа.

– Сосед, не отрываясь от газеты, ответил: – Ха! Похоже, Южане опять вляпались. О таком поражении Южан не кричали только, что бобры в местном пруду!

– Похоже, у вас тут своя маленькая вечеринка по случаю матча. – Дон не без иронии добавил.

– Эй, верхняя койка, пни своего друга. Пора ему вставать, – усмехнувшись, продолжил Дон.

– Сосед недовольно фыркнул: – Не мешайте мне сегодня. Воскресенье, день отдыха! Хочу в тишине газету почитать.

– Ну я до вас доберусь, как только откроется камера! И в любом случае, эй, седая голова, вставай! Перестань пялиться на эту пустую серую стену, как на Мона Лизу. Подними свою ленивую задницу и тащи ее сюда! – рявкнул Дон!

Дверь камеры с оглушительным грохотом распахнулась. Ну, наконец-то! Сказал – Дон.

Фрэнк резко встал с кровати и вышел из камеры, скрестив руки за спиной. Голос Дона прорычал по внутренней связи: "Закрыть двадцать третью камеру. Иди вперёд, и только попробуй что-то выкинуть! Гляди прямо перед собой и двигайся!" Фрэнк, опустив голову, продолжил идти.

Как только Фрэнк вошел в комнату свиданий, его взгляд мгновенно зацепился за лицо своего сына, и мимолетное выражение – то ли настоящего волнения, то ли искусственного восторга – мелькнуло в его глазах.

Дон, тяжело дыша, зажёг короткую сигарету без фильтра, прищурив глаз от дыма. Его хриплый голос, похожий на шуршание песка, произнес: "Давай, двигайся. У тебя всего полчаса. И без глупостей." Он, словно призрак, исчез за дверью.

Фрэнк пришел к сыну. Они сели напротив друг друга и завязался знакомый обмен репликами.

– Привет, все в порядке, я переживаю за тебя? – голос сына дрожал от беспокойства.

Фрэнк с трудом улыбнулся, пытаясь скрыть свою усталость:

– Да, сынок, у меня все хорошо. Не волнуйся.

– Ты выглядишь усталым, папа. Что-то случилось? – сын нахмурился, ощущая тревогу.

Фрэнк вздохнул, его взгляд стал задумчивым:

– Это сложно объяснить, сынок. Есть вещи, которые меня беспокоят. Да, что-то случилось. Это проблема, с которой я борюсь ежедневно.

Сын наклонился к нему, пытаясь понять:

– Расскажи мне, папа. Может, я могу чем-то помочь. Что тебя тревожит?

Фрэнк колебался:

– Не хочу загружать тебя своими проблемами.

Сын покачал головой: