Генри едва улыбнулся. Они устроились поудобнее, и автобус начал двигаться.

Зейн посмотрел в окно, затем повернулся к Генри. Его голос был ровным, но в нём чувствовалась тревога:

– У нас ещё есть время до следующей остановки. Как твои родители, Генри?

Зейн заметил, как лицо Генри мгновенно помрачнело, и понял, что затронул болезненную тему.

– Прости, я забыл… Ты же говорил о своей маме. Мне жаль.

Генри отвёл взгляд, и в его глазах мелькнула глубокая печаль.

– Да, мамы уже нет… А отец сидит в тюрьме уже пять лет. Я бы предпочёл не говорить об этом, – его голос дрогнул.

Зейн кивнул, сопереживая:

– Прости, не хотел задеть эту тему, – он сделал паузу, затем спросил. – А как у тебя с семьей, Зейн?

Зейн глубоко вздохнул, словно стараясь освободиться от невидимой тяжести:

– Отец ушел, когда я был ребенком. Живу с мамой и сестрой. Мы стараемся держаться.

Генри заметил, что Зейн нервно оглядывается.

– Понял… Но ты все время оглядываешься, Зейн. Что-то тебя беспокоит?

Зейн натянуто улыбнулся, в его глазах не было радости:

– Нет, всё нормально. Просто привычка.

Генри, с тревогой оглядываясь на двух подозрительных мужчин встречаясь взглядами, шёпотом спросил Зейна:

– Это твои знакомые? Ты не ввязался во что-то криминальное?

Зейн на мгновение застыл, затем, сдерживая беспокойство в голосе, ответил:

– Не переживай, это ничего не значит. Просто не обращай на них внимания.

Но Генри не успокаивался, в его глазах были сомнения:

– Точно все в порядке? Те парни кажутся мне опасными.

Зейн быстро перевел взгляд на остановку:

– Не заморачивайся на этом. Смотри, наша остановка уже близко. Надо выходить.

Они вышли из автобуса перед внушительным зданием Башни Густоса. Генри, с нескрываемым восхищением, воскликнул:

– Невероятно, глянь на это! Стекло, металл – просто архитектурное чудо!

Зейн осторожно указал на толпу перед зданием:

– Видишь митинг? Посмотри на их плакаты и знаки.

Генри внимательно изучил толпу:

– Похоже, а это антиглобалисты. Нам нужно быть осторожными.

Пробираясь через толпу у входа в Башню Густоса, Генри говорил с Зейном, его голос звучал напряженно:

– Генри, я не могу понять, что здесь происходит?

Генри, бросая взгляд на недовольную толпу, мрачно ответил:

– Эти протесты вызваны новым изобретением Густоса. Люди боятся перемен, опасаются новых технологий.

Зейн, непонимающе возразил:

– Но это же прогресс, Генри! Как можно отвергать то, что может изменить наш мир к лучшему?

Генри покачал головой, его взгляд был полон скептицизма:

– Не всё так просто, Зейн. Многие видят в новых технологиях угрозу – потерю работы, вторжение в личную жизнь…

Генри остановился перед одним из плакатов, на котором было написано: "Технологии против человечности".

– Вот видишь? – Зейн указал на плакат. – Они опасаются, что техника заменит человеческое общение, что машины будут управлять нашей жизнью.

Генри глубоко вздохнул, ощущая тяжесть ситуации:

– Мы пришли ради инноваций, а столкнулись с протестами… Ладно, давай зайдем внутрь. Мы не можем пропустить презентацию.

Зейн кивнул в знак согласия, и вместе они направились ко входу, напряжённо ожидая встречи с протестующими. Генри чувствовал напряжение в воздухе, предчувствуя, что сегодняшние события могут изменить не только в мире технологий, но и его собственную жизнь.

– Извините, нам нужно пройти, – сказал Зейн, пробираясь сквозь гудящую толпу своим решительным голосом.

Из толпы раздался крик одного из протестующих:

– Смотрите, они хотят пройти! Не пускайте их!

Не обращая внимания на возгласы, Зейн и Генри ускорили шаг, вскоре добравшись до входа. Переступая порог, Зейн не скрывал своего негодования:

– Невероятно, какие же люди агрессивные!

Оказавшись внутри, они подошли к стойке регистрации. Генри обратился к девушке, которая была поглощена телефонным разговором:

– Простите, мы пришли на презентацию новых устройств. Где она проходит?

Девушка на мгновение отвлеклась от телефона, с извиняющимся взглядом ответила:

– Секундочку, пожалуйста.

Зейн с любопытством разглядывал интерьер зала, его взгляд остановился на необычном уголке:

– Смотри, Генри, что это за место в центре? Выглядит как нечто из далёкого прошлого!