— Похоже, это будет весело, — вру я, немного расстроенная, вспоминая Дженис и ее реакцию, когда она увидела меня. Кэти, возможно, все равно, но очевидно, что некоторых людей беспокоит одно мое присутствие, теперь, когда они знают, кто я такая. И в этой связи я напоминаю, что была права, порвав с Владом. Возможно, мне не следовало кричать или убегать вот так. Но это нужно было сделать.

Мое сердце все еще учащенно бьется при мысли о том, что я снова увижу Влада, я не уверена, страх это или что-то еще, когда Кэти отодвигается от стола, коротко прощается и уходит, и я возвращаюсь, не раздумывая.

Импульс, побудивший меня вызваться на выставку, все еще сильно трепещет в моей груди. Я хочу снова увидеть Влада, хотя бы для того, чтобы извиниться за то, как я положила конец нашим отношениям. Он этого заслуживает. И, возможно, эгоистично, я хочу каждую секунду, которую он может быть у меня.

Я открываю ящик своего стола и небрежно бросаю в него горсть скрепок, убирая мусор с глаз долой. Если бы только было так просто запихнуть подальше остальные свои чувства. Все, что он заставлял меня чувствовать, когда я просто находилась рядом и разговаривала с ним, не покинуло меня только потому, что я сейчас одна. Это сидит во мне, мешая полноценно дышать.

Я ухожу с работы немного пораньше, чтобы попасть на прием. В кабинете стоматолога я впервые с тех пор, как вернулась домой, ощущаю абсолютную тишину. В приемной даже не играет музыка. Тишина тяжелым грузом давит мне на грудь.

Обычно мне не нравится встречаться с доктором Люсиль, потому что она такая болтливая и чрезмерно дружелюбная, а змеи в ее волосах не знают, что такое личное пространство. Но на самом деле в этом районе больше никто не принимает мою страховку.

— Девочка. Что я говорила насчет ухода за твоей эмалью? Ты опять скрежещешь зубами? — говорит доктор Люсиль, засовывая мне в рот маленький зеркальный инструмент. Я стараюсь не дышать ей в лицо, но это немного сложно, пока она разглядывает мои задние коренные зубы.

Когда я не отвечаю, она добавляет небольшую угрозу:

— Только посмотри на эти царапины на них. Я отправлю тебя домой с капой.

— Я не скриплю зубами, — говорю я, сжимая губами ее пальцы в пластиковых перчатках, но все равно получается немного искаженно. Она, наверное, привыкла к этому.

— Снова берешь уроки Абиссала?

— Нмет, — отвечаю я и случайно облизываю ее палец, пытаясь удержаться от этого. Добавлю еще одну вещь к моему списку причин, по которым мне нужно отдохнуть от существования.

— Хм, — говорит она и включает верхний свет. — О, посмотри на этот синяк.

— Что?

— На твоем заднем небе, — бормочет она, проводя тыльной стороной зеркального инструмента по небу, чтобы я знала, где он находится. Она снова хмыкает, прежде чем предположить: — О, молодец, что выбралась из дома.

Она на мгновение вынимает свои инструменты у меня изо рта, приземляется на свой маленький вращающийся табурет и откатывается через комнату, чтобы перевернуть страницу в моей карте и взглянуть на нее.

Я сажусь и хмуро смотрю на нее.

— Что ты имеешь в виду?

Она широко улыбается и показывает на свой рот.

— Синяк от минета.

У меня нет сил возмущаться тем, что она сказала.

— О. Да, — бормочу я и откидываюсь на спинку стула. На расстоянии все как бы встает на свои места, загадка, которая на самом деле не нуждалась в разгадывании. — Наверное, из-за этого и поцарапалась моя эмаль.

— О, ну, я могу снабдить тебя капой другого типа для… — говорит она и выглядит слишком взволнованной перспективой рассказывать мне, как защитить зубы от каменных членов, чтобы я мог делать столько минетов, сколько захочу.

— Мне не нужна капа, я не собираюсь его больше видеть, — настаиваю я, быстро прерывая ее. Я действительно не хочу слышать об этом прямо сейчас.

Она кивает и возвращается к картонной папке со всеми записями о моем предыдущем визите, делая пометку. Она продолжает болтать через плечо.

— Я скучаю по тем временам, когда это были просто зубные ключи и дробление зубов на куски. Теперь осталось только сделать рентген и оформить документы для страховой.

Она и раньше пускалась в разглагольствования о старых добрых Темных Правлениях, и обычно это намек для меня кивнуть и сказать что-нибудь о погоде и состоянии дорог, попытаться вспомнить что-нибудь, что мне нравилось в прошлом веке. Но я не могу. Я не слышу ни слова из того, что она говорит, потому что думаю обо всем, что сдерживала.

Я сказала ему «нет», потому что не хотела, чтобы мне причинили боль. Но теперь это причиняет такую боль. Он мне так понравился; мне невыносима мысль о том, каково было бы испытать такое же разочарование в нем, как бывает всегда, когда кто-то показывает мне свое истинное лицо.

Я не собираюсь плакать в кабинете своего дантиста из-за парня, с которым у меня был офисный роман. Я не собираюсь. Я действительно не собираюсь.

Я направляюсь в переднюю часть кабинета, и волосяные змеи доктора Люсиль глупо высовывают свои маленькие язычки, пытаясь поднять мне настроение.