***

Из хороших новостей есть только одна. Русланчик-таки достал мне справку. И вроде надо как-то посущественнее поблагодарить, чем приготовить очередную порцию гнезд. К тому же, он снова подвозит меня до больницы. Но я так выбита утренним событием, что у меня не остается сил придумать что-то посущественнее, чем спасибо.

Меня даже не напрягает, что он не скрываясь пялиться на мои ноги в коротком белом платье. Да смотри уж, раз трогать нельзя.

– Я ваша должница. Просите, что хотите в пределах разумного без плашки восемнадцать плюс, – на мой комментарий Руслан усмехается и тут же переводит на меня взгляд.

– Давай на ты. У нас несущественная разница в возрасте.

– А сколько вам?

– Двадцать восемь.

– Но дело не в возрасте. Субординация и все такое.

– Я не твой руководитель, ты не моя студентка. У нас половина врачей перетрахались друг с другом, если не больше. Так что, как видишь, никакая субординация их не смущала.

– И тем не менее. Так неправильно, – открываю воду и делаю глоток.

– Ну раз ты моя должница – пойдем в субботу в клуб.

Нет, сегодня однозначно не мой день. Хорошо, что глоток был небольшим. Иначе машина была бы вся заляпана водой.

– Извините, поперхнулась.

– Я скину адрес.

– У меня вряд ли получится.

– Почему? – потому что я не собираюсь с тобой трахаться.

– Хочу остаться в субботу на практику. Не врачебную. Я устраиваюсь медсестрой в наше отделение. У меня первая смена во вторник. Так что мне страшно облажаться, – и ведь ни капли не соврала. Реально страшно.

– Ну до часов четырех потусуйся с медсестрой, все объяснит, а вечером в клуб.

– Я подумаю. Если не слишком устану.

Без двадцати девять мы паркуемся у больницы, и я испытываю какое-то нереальное наслаждение, попавшись на глаза Потапову. Выкусь, аномальный. Ты мне в трусы никогда в жизни не залезешь. И платье никогда с меня не снимешь. Сухо поздоровавшись, он обводит придирчивым взглядом мои босоножки и ноги. И снова выкуси.

Захожу в приемник и быстро сдаю анализы. Словно воровка забегаю в ближайший туалет и переодеваюсь в медицинский костюм и кеды. Так уж и быть, завистники, хрен вам, а не мои ноги. Убираю волосы в высокий хвост и возвращаюсь в отделение.

Кажется, белобрысая рада моему внешнему виду больше всех. Потапов скорее удивлен. С заведующей все оказывается еще проще, чем я думала, когда я демонстрирую ей справку и делаю наидобрейший вид.

– А если анализы не придут до вторника?

– Ничего страшного. Главное, что есть флюшка. Ты все документы, которые я тебе сказала, принесла?

– Да.

– Ну вот в перерыв зайдешь к старшей медсестре, договоритесь обо всем.

– А смены, когда я буду пропускать как студентка, как потом отрабатывать?

– Останешься после окончания практики на неделю больше положенного. А при желании, можно договориться с твоим руководителем и ничего не отрабатывать.

– У нас с ним плохая совместимость. Он на меня точит зуб за то, что я слегка поцарапала его машину и скрылась с места, – эх, была не была, радуйся, что я не имею на него виды. – Ну ладно, спасибо. Я пойду.

Выхожу из кабинета и вдыхаю полной грудью. Кто-нибудь отмойте эту вонючую бабу!

Прохожу мимо сестринского поста и усмехаюсь в голос. Кому скажи – не поверят. Я за полгода ни разу не задумывалась о работе, тем более о должности медсестры. Да еще и с такой маленькой зарплатой. Но стоило кому-то сказать, что я никчемная, как меня это задело. Сильно. Хотя, не кому-то. Десятки раз папа говорил о моей неспособности к самостоятельности и еще кучу всего, на что можно было обидеться.

Но задел меня именно Потапов. Я как маленькая обиженная девочка хочу доказать ему обратное. И докажу!

Удивительно, но день проходит без нареканий с его стороны. И что самое аномальное, я ловлю себя на мысли, что мне совершенно не нравится отсутствие придирок и троллинга. Больная, ей-Богу!

***

Мать моя женщина, это будет хуже, чем я себе представляла. Одно дело – делать отточенные манипуляции типа инъекций, но совершенно другое – разбираться в бумажных тонкостях. Журнал регистрации поступивших и выбывших пациентов, журнал движения больных, журнал сдачи и приема дежурств, журнал лихорадящих больных. И еще как минимум два журнала. Кому нужна эта ненужная фигня?

Я готова была поклясться, что в списке дежурств Потапов не значился. Но в пятнадцать минут десятого появляется именно он. Кажется, он тоже обалдел от того, что за сестринским постом обнаруживает меня.

– Ты что здесь делаешь?

– Сижу. И вам доброе утро.

– Можешь идти домой. Я тебя не звал на дежурство. Отдыхай.

– Спасибо за разрешение, но я не к вам на практику.

– А к кому?

– Я здесь на вольных началах. Решила, так сказать, влиться в процесс работы медсестры. У меня скоро первая смена. Попрактикуюсь, чтобы не облажаться.