– Проснулся?

– Еб твою мать.

Одна хорошая новость все же имеется. Голос у крупногабаритной особи смахивает на женский. Короткая абсолютно мужская стрижка, но черты лица все же женские. Но наличие усов, конкретно напрягает. И это не пару волосинок, это конкретные такие усы. Бровей тоже непозволительно много. Точнее это монобровь. Навскидку лет сорок.

Нет, еще одна новость явно тоже положительная. На усатой надета ночнушка. И спит она под своей простыней.

– Ты кто?

– Виталина.

– Витя. Остановите, Вите надо выйти. Где я и кто ты такая?

– Совсем ничего не помнишь?

Усаживаюсь на кровати и тру виски, дабы немного в себя прийти. Что вчера было? Я же доехал до Эли. Я ее помню. Точно помню.

– Это мой дом. Ты сбил меня и мою сестру на дороге, когда возвращался от своей девушки, с которой ты расстался по твоим же словам.

– Сбил?!

– Да, сбил. Со мной все хорошо, а вот сестре досталось. И чтобы я не заявила на тебя ментам, ты согласился мне кое в чем помочь. Но ночью у нас не особо вышло. Он у тебя вялый какой-то был. Только всунул и все, – что несет это усатое нечто?

– Что и куда я всунул?

– Писюн. Что ж еще? В меня разумеется.

– Шутишь?

– Да какие шутки? Сам согласился. Никто за язык не тянул. Видео с регистратора у меня есть, так что не отнекивайся и давай делай мне ребенка.

Это шутка? Сука, где-то здесь скрытые камеры?

– Какого на хер ребенка? Это розыгрыш?

– Ты согласился помочь мне забеременеть. У меня как раз дни овуляции. Я тебя отсюда не выпущу, пока не забеременею, – и ладно бы в голосе слышалось веселье. Да хрен там, «танк» на полном серьезе.

– С такими усами – это маловероятно. Женщина, давайте договоримся. Я вам бесплатно обследование у эндокринолога и терапевта и финансовая компенсация, а не вот это все.

– Тебя посадят за езду в алкогольном опьянении и причинение тяжких телесных повреждений моей сестре. Так что, советую быть поумнее и сделать так, как мы договаривались.

– Я не помню, чтобы о таком договаривался. Так что, ничего не знаю, – осматриваю комнату, но нигде не нахожу одежды. – Где мои вещи?

– В надежном месте, чтобы не сбежал. Как в воду глядела.

По глазам усатой понимаю, что реально попахивает пиздецом. Обматываюсь простыней и только хочу встать с кровати, как танк хватает меня за руку и ловко пристегивает меня наручниками к кровати. Куда я попал?!

– Я не люблю быть сверху, но что поделать.

– Давай поменяемся, освободи мне руку и я буду сверху.

– Ты за дуру меня держишь? Давай нашептывай своему друга, чтобы встал.

– Слушай, больная, у меня на тебя никогда не встанет, даже под страхом смерти, так что иди-ка ты на хер. Показывай ментам видео. Руку освободи.

Придурочная встает с кровати и я впервые осознаю, что она совсем не толстая, она качок. Такая меня с легкостью не то что изнасилует, а вырубит на хрен.

Танк отходит от кровати и выходит из комнаты. От абсурдности ситуации я не только трезвею, но и забываю о головной боли. Я не из тех, кто попадает в такие идиотские ситуации. И все пошло через одно место с появлением в моей жизни Эли. Маленькая стерва. Чем закончилась наша встреча, хоть убей не помню. Но то, что я ее видел – факт. В память так и врезается ее шелковый халат.

Как я мог сесть за руль, будучи бухим? Все принципы пошли по одному месту. И главное, из-за кого? Пока я размышлял о творящемся в моей жизни пиздеце, в комнату возвращается танк со стаканом и… мухобойкой.

– Открывай рот и пей, – пить я и вправду хочу, но не таблетки. Вот сейчас у меня по-настоящему сжались от страха яйца. Это по-любому что-то типа виагры.

– Нет.

– Открывай, говорю, или засуну насильно.

– Иди на хрен.

Секунда и я получаю хлесткий удар мухобойкой по руке. Восхитительно. Меня не только изнасилуют, но и изобьют мухобойкой.

По тому, как танк открывает мне рот, я понимаю, что все, мне реально конец. Мечты, сука, сбываются. Я хотел, чтобы мысли были заняты не Элей, ну так получай и распишись.

– Вот что бывает, когда входишь не в ту дверь, да, Сергей Александрович? – синхронно переводим взгляд на стоящую в проходе Элю. Ну зараза! – Или лучше сказать, когда садишься за руль пьяным. Спасибо, Виточка. С меня все как и договаривались. Снимай усики.

– Наконец-то. Теперь все чешется.

Придурок! Мог бы и раньше догадаться. Я ей точно говорил про нелюбовь к усатым бабам. И вот на тебе. С одной стороны – неимоверное облегчение. С другой – бешенство за идиотский поступок.