– А может, я хочу заниматься этой херней.

– Ты для галочки этого хочешь, Эля. Почему-то уверен, что ты, в отличие от меня, ходила на сотни свиданий, которые оканчивались ничем. А спишь, во всех смыслах этого слова, ты по итогу со мной. И выходишь ночью именно ко мне. Серьезно сейчас будем играть в детский сад, потому что так принято обществом?

– Как у тебя получается все переворачивать?

– Встречный вопрос, как, пусть и эгоистичное, желание оставить тебя дальше на практике и идиотская полка привели к этому?

– Ты так ничего и не понял. Ты воспользовался тем, о чем я тебе сказала по секрету. Попроси ты меня просто походить с тобой на практику, все бы было по-другому. Но ты сделал в своем стиле – показал мне не только мое место, но и унизил перед бабой, которая не только выше меня по званию, но и которая по тебе сохнет, – и снова, блядь, Настя.

– Да, ты права. Я хотел тебя щелкнуть по носу и показать твое место. О Насте я и вправду тогда не думал. Я вообще не знал будет ли она там. Хорошо, я был не прав. Но, может быть, ты тоже уже угомонишься и перестанешь нам обоим мотать нервы с этой темой? Самой нравится вся эта херня?

– Не нравится. Однако, тебе тоже не нравится то, что я делаю с тобой, как ты сам сказал, – как знал, что надо попридержать свой язык.

– Нравится, не нравится, уже ничего не поделать. Влюбилась, так терпи. Я же терплю.

– Как влюбилось, так и разлюбится.

– Видала? – тычу фигу ей в лицо.

– Дурак. Будь так добр, зафиксируй в своей памяти, что у нас не будет ничего до тех пор, пока я не сдам зачет.

– Он у тебя уже сдан.

– Зафиксируй, – настойчиво повторяет Эля, порываясь встать с кровати.

– Ты куда?

– Я не буду с тобой спать.

– Не уходи. Хочешь, я сделаю тебе приятно почти без всего.

– Оставь свой язык для других целей. Не хочу, так ясно?

– А что хочешь?

– Чтобы ты протрезвел, а потом мы пошли друг другу на встречу.

– Это как?

– Например, я надеваю наряд чуть менее тебя раздражающий. А ты… подумываешь о том, чтобы бросить курить.

– Хорошо, – судя по выражению ее лица, она не поверила мне ни на грамм.

– Ничего хорошего. Ты утром ничего не вспомнишь.

– Да забудешь тут, когда такой чек из цветочного. Не уходи, тогда ничего не забуду. Розами похеренными клянусь.

– Скотина, – усмехаясь произносит Эля и ложится рядом.

***

Ну хоть без встречи с родителями обошлось. Еще мне не хватало такого позора. Хватит поцарапанной об розы морды. Не искал шипы, а они меня все равно нашли. Это карма, Потапов.

Душ не помог прийти в себя. Башка трещит и состояние полнейшего нервяка. В очередной раз ополаскиваю лицо холодной водой и надеваю одежду. Когда Эля успела все закинуть в машинку и стянуть с меня трусы? Хотя, о чем я? Вырубился я почти моментально, несмотря на совершенно иные желания.

Сейчас, в относительно здравом уме, я складываю всю цепочку. Она воспользовалась точно такими же знаниями, как и я, чтобы щелкнуть меня по носу. Вынужден признать, что это некрасиво, но справедливо.

– Ты там себе ничего не стер? – ох да, вот это уже привычная стервозная Эля.

– И не надейся. Можешь войти.

– Ты мылся дольше меня.

– Я отмывался после твоей усатой бабы.

– Выводы сделал?

– Конечно. Никогда не говорить тебе, что боюсь усатых и огромных баб. Но я оценил. Один-один. Все по-честному. Кстати, кто она?

– Одна из охранниц. Кушать хочешь? – раз, два, три…– Ладно, ладно. Есть хочешь?

– Нет.

– А надо, Сергей Александрович. Пойдем, ущербненький мой узкоглазик.

– Узкоглазик?

– Ну ты щелочки свои видел? Не волнуйся, так даже лучше. На фоне тебя я еще красивее. Пойдем, тебе надо поесть, чтобы заработал организм.

Если еще несколько секунд назад я задумывался о том, чтобы выпить кофе или рассол, то сейчас, при звуке голосов, доносящихся за дверью, совершенно точно Элиных родителей, мне перехотелось и то, и другое. Завтра они приедут, ну конечно. И естественно стучат в дверь Элиной спальни.