Каков наглец! На свистках своих пусть женится.

Спустя некоторое время раздается настойчивый стук в дверь.

— Ты там жива?

— А ты еще не ушел? — спрашиваю, распахивая дверь.

Глупо было надеяться, что Киру надоест ждать и, махнув рукой, он свалит из моего дома. Не свалит.

Он окидывает меня внимательным взглядом, снова задерживается на животе, потом кивает в сторону кухни:

— Мы не договорили.

— Да не о чем нам говорить, — устало зеваю и плетусь обратно, — за предложение спасибо, но нет. Не интересно.

— Меня такой вариант не устраивает.

— А меня не устраиваешь ты в качестве мужа, — развожу руками, — и что теперь?

Судя по тому, как хищно сузились светлые глаза, последняя реплика ему не понравилась.

А чего он ждал? Что я начну со слезами умиления вспоминать наш брак? Не начну. Он мне иначе, чем в кошмарах не снится.

— Ты мне объясни, Кирилл, зачем тебе это надо? Договорные обязательства, которые связали нас в прошлый раз, теперь аннулированы. Все пункты брачного договора удовлетворены. Ты остался не в накладе, а я ничего никому не должна, — перечисляю факты, попутно загибая пальцы, — Особого пункта про наследников между нами не было, да и планов на этих самых наследников не было. Так какого, мать твою, хрена ты сейчас заявился ко мне и качаешь права?

— Ты права, пункта про наследников не было, но ребенок получился, и я не хочу, чтобы у меня за спиной обсуждали, что я его бросил.

— Ах да…— хмыкаю, — репутация. Как я могла про нее забыть.

— Не только репутация. Я не собираюсь быть воскресным папашей, которому придется по расписанию приезжать на побывки. Поэтому ты…вы переезжаете ко мне, мы расписываемся.

— Всех остальных своих обрюхаченных девок ты так же будешь домой тащить?

— Еще раз повторяю. Это относится только к тебе. А девки…— жмет плечами, — с девками разговор был бы другим. Поверь, ты бы не хотела его услышать.

— То есть приплод тебя интересует только от породистой проверенной кобылы? Я правильно поняла? Остальное в расход?

— Остального никогда не было. Я тщательно слежу за своими сперматозоидами.

— Ну-ну, — показательно глажу живот, — следит он. А вообще, я знаю, как решить нашу проблему. И твоя репутация останется невредимой, и мне не придется лишний раз дергаться от твоего появления. Я просто поставлю прочерк в графе отцовство и все. Ну или запишу отчество какого-нибудь знакомого…

Слова обрываются, потому что Кир надвигается на меня с таким выражением лица, что поджилки начинают трястись.

— Что ты сказала? Повтори.

Разозлился. Странно… Но пофиг.

— Я сказала, что можно запросто сделать так, чтобы к этому ребенку ты не имел никакого отношения, — произношу, глядя в ледяные глаза, — мне от тебя ничего не надо. Ни внимания, ни денег. Алименты прибереги для своих уточек. Рано или поздно появится та самая, которая в подоле принесет тебе наследника и сядет на твою натруженную шею, свесив свои длинные эпилированные ноги. Вот тогда и потратишься, а пока в копилочку складывай. Мы же обойдемся без тебя и твоего участия.

Подходит еще ближе. Убивает взглядом. В начале нашего знакомства я бы точно от такого сломалась, а теперь иммунитет и с каждой секундой крепнет уверенность в том, что поступаю правильно. Нельзя его близко к себе подпускать. Никак нельзя. Он в моей квартире всего ничего, а у меня уже тахикардия и судорога легких. Мне этого не надо.

— Сам посуди, одни плюсы, — равнодушно жму плечами, — у тебя нет хлопот, у меня нет депрессии, оттого что ты снова маячишь поблизости. Все счастливы. Ты можешь хоть всех уток города вокруг себя собрать и водить с ними хороводы, я выйду замуж за нормального мужчину, который и меня полюбит, и моего ребенка примет как родного.

— Исключено, — рубит, не задумываясь.

— Смолин, не будь эгоистом. Я тоже хочу нормально жить и встречаться с тем, кто мне понравится. Секса нормального хочу, а не по остаточному принципу и с деревянным…

Сейчас он меня точно убьет:

— Света!

— Что Света? — я развожу руками, — Света тоже человек со своими желаниями и потребностями. Я же не лезу в твою жизнь, почему ты считаешь, что имеешь право лезть в мою.

— Потому что ты. Носишь. Моего. Ребенка, — цедит по слогам.

— И что? — пренебрежительно отмахиваюсь от его слов, — Тысячи папашек сваливают и не вспоминают о своих отпрысках.

— Я свое никогда не отпускаю.

— Никогда не говори никогда, Кирилл, — я устаю от этого разговора. Мне чертовски хочется лечь, пожалеть себя или съесть чего-нибудь вкусного. Он как энергетический вампир высосал меня подчистую, — да, так случилось, что нашего брака больше нет, а последствия есть. Бывает, что поделать. Просто надо принять и жить дальше, не мешая друг другу.