Он заставляет меня чувствовать себя любимой.

– Почему ты не позволяешь мне спасти тебя от меня самой?

28. ПРОКЛЯТАЯ

Сайлас

Когда я возвращаюсь в спальню, Коралина закуталась в мою толстовку с капюшоном. Спрятанная под черной тканью, она сидит, прислонившись к изголовью кровати, подтянув колени к груди.

Отсюда она кажется такой маленькой, эта хрупкая, крошечная душа, и мне трудно поверить, что кто-то когда-либо боялся ее.

От теплой кружки в моих руках идет пар, когда я подхожу к ней. Штаны свободно свисают с моих бедер, когда я сажусь на край кровати, давая ей пространство, но протягивая чашку в ее сторону.

– Я не пью кофе, – бормочет она, вытирая лицо рукавом толстовки. Ее щеки покраснели, и она все еще плачет.

Не могу сказать, что это была та реакция, которую я хотел увидеть после нашего первого секса, но она непредсказуема. Это одно из многих качеств, которое мне в ней нравятся.

Каждый день чувствуется по-новому, и всегда есть, что открыть для себя.

– Это лавандовый чай, – я прочищаю горло. – Лилак говорила, что это единственное, что помогает тебе уснуть. Свежая лаванда, а не поддельное дерьмо. Это ее слова, не мои.

Она моргает затуманенными глазами, и мне приходится бороться с желанием протянуть руку и вытереть ее слезы. Единственный способ, которым я хочу ее утешить, – это последнее, что ей нужно.

Я хочу обнять ее, прикоснуться к ней, физически дать ей почувствовать себя в безопасности, но прикосновение – это спусковой крючок для Коралины. Трудно пройти этот путь, когда все, чего я хочу, – это прикоснуться к ней.

– Я думала, у тебя ее нет, – она неуверенно протягивает руку, забирает у меня кружку и прижимает ее к груди.

Я провожу рукой по шее, слегка почесывая ее.

– Я купил.

– Ты купил гребаную лаванду? Зачем?

Я сдерживаюсь от смеха, потому что именно этот вопрос задал Рук, когда я рассказал ему об этом. Я медленно киваю, подтверждая ее слова.

– Потому что она тебе нравится.

Когда же она поймет, что нет ничего, чего бы я для нее не сделал? Что если это то, чего она хочет, или это пойдет на пользу ее здоровью, я это сделаю. Я получу все, что угодно. Она хочет сад с лавандой? Я подарю ей два.

Она этого заслуживает.

– Это все фальшивка, Сайлас.

Как будто она пытается напомнить себе об этом, как будто она пытается заставить себя поверить в это, хотя я не думаю, что мы когда-либо притворялись. Я ни разу не притворялся с ней.

– Но это кажется настоящим, верно?

– Вот это меня и пугает, – она подносит чашку к губам, делает глоток и смотрит на меня поверх края, ее лицо скрыто капюшоном.

Я полностью поворачиваюсь, опуская одну ногу на пол.

– Почему ты так боишься причинить мне боль?

Наступает тишина, она смотрит мне в глаза, а я не могу ее прочитать. Я понятия не имею, что она хочет сказать. Ее пустой взгляд разбивает мне сердце: что бы ни заставило ее оттолкнуть меня, это пугает ее так сильно.

– Я знаю, что то, что я собираюсь тебе рассказать, покажется безумием. Как будто я все выдумала или все это только в моей голове, и, возможно, так оно и есть, но для меня это реально. Это вполне реально, и если я расскажу тебе… – она глубоко вдыхает, всхлипывая. – Когда я расскажу тебе, мне нужно, чтобы ты поверил мне, Сайлас. Пообещай, что не будешь заставлять меня чувствовать себя сумасшедшей.

Коралина понятия не имеет, насколько сильно я ее понимаю. Я отчаянно нуждаюсь в ком-то, ком угодно, кто подтвердит то, что происходит в моей голове. Она понятия не имеет, как далеко мне пришлось зайти, чтобы исказить правду, чтобы она соответствовала представлению других людей обо мне.

Что бы она ни сказала, я ей поверю, потому что знаю, как это больно, когда никто другой не верит.

– Я обещаю.

И этого достаточно. Моего обещания достаточно, чтобы она начала говорить. Я позволил ей впервые поделиться своей историей с тем, кто понимает, каково это – хранить тайну. Скрывать правду – значит нести ее на плечах, как столетнюю войну.

Это история, которая начинается с того, что, когда она была маленькой, она встретила на свадьбе мальчика, который подарил ей розу и был первым, кто сказал, что любит ее. История, которая закончилась тем, что мальчик погиб в автокатастрофе той же ночью.

Первая жертва проклятой.

– Я забыла о нем, как будто он ничего не значил, как будто он был всего лишь пятном в моей памяти. Я выросла и не вспоминала о нем до тех пор, пока не перешла в среднюю школу. Пока я не встретила парня по имени Райли.