Так было до тех пор, пока он не вывихнул мне плечо.

Он часами держал меня на привязи. Тяжелые цепи, прикрученные к бетонному потолку, обхватывали мои запястья. Я висела там, над землей, пальцы ног едва касались пола, дразня меня, давая понять, что облегчение всего в нескольких дюймах от меня, и все, что мне нужно было сделать, – это заговорить.

Он продержал меня там с вывихнутым плечом два дня, пока я не начала говорить, как только ко мне обращались.

Вот что я получила за то, что игнорировала его сообщения.

Я думала, что он сразу придет за мной, но я была чертовски глупа, когда думала так. С ним никогда не бывает так просто.

Стивен хочет, чтобы я была сломлена. Понимаете, он хочет, чтобы я нуждалась в нем. Он разрушит все, будет морить меня голодом и мучить, пока единственным светом, который я буду видеть, не будет тот, что дает он.

Для меня не может быть ничего, кроме него.

И хотя я хочу быть оптимисткой, надеяться на лучшее, я знаю, что он что-то с ней сделал, потому что знает, что Лилак – единственное, что мне дорого.

Кто-то сигналит позади, заставляя меня подпрыгнуть, и я нажимаю на газ и проезжаю светофор. Я пытаюсь следовать указаниям на карте, тело дрожит, когда я смотрю на экран своего телефона, наблюдая, как расстояние между нами становится все короче и короче.

Лилак не выживет, говорит мне мой разум, и я знаю, что это несомненная правда.

Она не переживет Стивена.

Во мне всегда был порок, в моей душе – тьма. Я – побочный продукт интрижки, родилась проклятой и убила свою мать еще до того, как она узнала меня, чтобы доказать это.

Эта порочность, как дарована, так и украдена? Она помогла мне вынести Стивена Синклера.

Лилак – не я. Она хорошая, переполнена светом. Она не справится.

– Привет, Сири. Позвони...

Мне ведь понадобится помощь, верно?

Кому звонить?

Местной полиции? Они ничего не сделают – половина из них, вероятно, все еще работают на Стивена.

Нашему отцу? Я даже не уверена, что он ответит на звонок.

У меня никого нет, потому что я сделала себя островом. Однажды я посмотрела в зеркало и сказала, что лучше быть одной. Когда ты одна, никто не может причинить тебе боль.

Но в том-то и дело.

Когда ты одна, никто не может тебе и помочь.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, понимая, что мне нужно успокоиться. Мне нужна помощь, и сейчас я могу думать только об одном человеке.

– Позвони Сайласу Хоторну.

Мои руки поворачивают руль, когда я проезжаю поворот, и я тупо моргаю, пока телефон совершает вызов. Я начинаю ненавидеть гудки.

Зубы впиваются в нижнюю губу. Несмотря на то, что произошло в «Вербене», на мое стервозное поведение «У Тилли» и на гала-выставке, мне нужно, чтобы он ответил на этот звонок.

Я эгоистка, прекрасно понимающая, насколько я недостойна его доброты, но мне все равно нужно, чтобы он взял трубку.

К моему облегчению, он отвечает на втором гудке. Этот спокойный, ровный голос, словно потрескивающие угли, отражается от стекол моей машины, окутывая меня запахом сигаретного дыма и дорогого одеколона.

– Коралина.

От того, как он пробует на вкус каждый слог моего имени, меня пробирает дрожь. Он говорит это так, будто уже знает, что я в беде, будто ожидал моего звонка.

– Сайлас, – я делаю вдох. – Мне нужна...

Мне нужна помощь. Мне нужна помощь.

Она мне нужна, но я не знаю, как попросить. Как положиться на кого-то.

– Все, что тебе нужно, уже твое.

В самые мрачные моменты, когда паника сжимала мою грудь и грозила поглотить меня, именно его голос, воспоминание о нем снова и снова оттаскивали меня от края.

И я понятия не имею почему.

В нем есть что-то, какая-то нота или жужжание, что-то успокаивающее. Он поет колыбельные моему бешено колотящемуся сердцу, пока оно не вернется к нормальному ритму. Несмотря ни на что, я не могу отрицать, что он делает для меня.

Я для него никто. Я плохо с ним обращалась, но он отвечает. Я не хочу иметь с ним ничего общего, не хочу подходить к нему настолько близко, чтобы причинить ему боль, но мне все труднее оставаться в стороне.

Я хочу принять его искреннюю готовность помочь мне такой, какая она есть, но не могу. Каждый чего-то от тебя хочет взамен, и я хочу знать, что хочет он. Чего он хочет от меня? Зачем мне помогать?

– У моей сестры неприятности, и я не знаю, как это объяснить, но мне кажется, что Стивен в них замешан. Я не… – я сглатываю комок, образовавшийся в горле. – Я не знала, кому еще позвонить.