Несколько парней попросили меня станцевать. Я вежливо отказалась. И когда вздохнула, сидя, подперев подбородок поднятой вверх рукой, я с чистой скукой провела ногтем по толстой ткани льняной скатерти.

— Хочешь потанцевать? — раздалось за моей спиной, едва слышно из-за музыки.

Даже не оборачиваясь, я ответила любезно, но незаинтересованно.

— Нет, спасибо.

— Ты предпочитаешь просто сидеть здесь всю ночь?

О, да ладно тебе, приятель. Отпусти ситуацию.

— Ага, — сказала я, растягивая вторую «а».

Я нахмурилась, когда передо мной грубо отодвинули стул. Мои глаза чуть не вылезли из орбит, когда Вик опустился на сиденье и сказал:

— Вот я и думаю, что она будет на седьмом небе от счастья. — Он аккуратно поставил корсаж (прим. — цветок на руку) в пластиковой коробке на стол. Я удивленно посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Он медленно покачал головой и произнес: — И подумать только, я надел этот костюм пингвина для тебя.

Боже мой.

Он здесь.

Ликование наполнило меня.

Он здесь!

Но потом мой сломленный разум взял верх надо мной.

Почему он здесь?

Но, прежде чем я успела об этом подумать, мой взгляд скользнул по смокингу, и я чуть не проглотила язык. Все остальное исчезло, пока не остался только он.

Он смотрел… Он выглядел… Господи. Я даже не могла понять, как он выглядит.

Смокинг выглядел дорого. В то время как все остальные мальчики носили белые рубашки и черные галстуки, Вик никогда не поступал так, как все. Вместо этого он решил надеть черный смокинг, черную рубашку и черный галстук со своими высокими кедами Vans. И когда я взглянула на себя, мне стало интересно, скоординировал ли он себя, чтобы мы соответствовали.

Он выглядел потрясающе.

Шальная мысль промелькнула у меня, и там она осталась.

Он похож на моего будущего мужа.

Слова подвели меня. Вик заполнил пустоту вокруг нас, доставая букет из коробки.

— Ты все твердила и твердила о платье. Ты была так взволнована этим. — Он взял меня за руку и надел малиново-красные розы на мое запястье, поворачивая мою руку, чтобы ловкими пальцами закрепить ленту. — Я сам этого не понимал, но, оказывается, все, что волнует тебя, волнует и меня. Я имею в виду, я знал, что ты будешь хорошо выглядеть, потому что ты всегда так делаешь, но, черт возьми, детка. — Его глаза оценивающе посмотрели на меня, и мое сердце замерло. Совершенно не вовремя он пробормотал лестное: — Ты сногсшибательна.

Фу. Его было слишком много. Я не могла справиться.

Мягким голосом я спросила:

— Что ты здесь делаешь?

— Не имеет значения. Я здесь.

— У тебя была работа.

— Я прогулял.

Мой взгляд сузился на нем.

— Почему?

— Господи, Нас. — Слова вышли чистым раздражением. — Думаю, мои приоритеты изменились.

В ушах засвистел белый шум.

Что он только что сказал?

Я изо всех сил пыталась дышать ровно, когда думала о его раздраженном заявлении. Слова и их намерения были ясны.

Впервые в жизни я была на первом месте.

Вик выбрал меня.

Моя грудь сжалась от меланхолического счастья. Я была для кого-то в приоритете. Черт, я могла расплакаться. И судя по тому, как у меня защипало в носу, я собиралась это сделать.

Никто никогда не ставил меня на первое место. Никто.

Это согрело мое сердце и вселило надежду. Это заставило меня на долю секунды подумать, что, может быть — только может быть — мы могли бы придумать способ заставить это работать. Потому что жизнь без Вика была жизнью, которой не хватало, и я отказывалась существовать в мире, в котором его не хватало.

Любовь, которую я никогда не могла себе представить, начала змеиться и обвиваться вокруг моего сердца, защищая его. Я была наполнена этим. Настолько полной, что грозила переполниться.

Мягкая улыбка грозила сорваться с моих губ.

— Сейчас, — произнес он, раздраженный до предела. Положив руки по бокам моего стула, он потянул его вперед, пока мои колени не оказались между его, и наши лица замерли рядом. Он посмотрел мне глубоко в глаза и сказал: — Давай не будем беспокоиться о деталях, хорошо? Я в костюме. Ты выглядишь как королевская особа. Жалко тратить вечер, просиживая за этим столом. — Его теплый взгляд скользнул по моему лицу, и он потянулся, чтобы поиграть с прядью моих волос. Через мгновение он мягко приказал: — Потанцуй со мной.

То, как он смотрел на меня тогда, было ни с чем несравнимо. Как будто я была чем-то драгоценным, редким украшением, которым нужно дорожить.

— Ты не танцуешь, — напомнила я ему, поправляя перекошенную бабочку-галстук.

Он закатил глаза.

— Да, ну оказывается, я бы сделал все, что угодно, чтобы сделать тебя счастливой, так что… — Он взял мою руку и переплел пальцы, поднимая и увлекая меня за собой, когда пошел к танцполу. — Давай потанцуем.

На танцполе нас окружали старшеклассники, гремела музыка, но я ничего этого не видела и не слышала, потому что, когда Вик обнял меня, я обнаружила, что все остальное не имеет значения. Так было всегда.