– Ярослава! – вдруг громом прокатывается по коридору рык Лекса. А вслед за ним слышны тяжелые быстрые шаги. – Где она, блядь?

Соник вздрагивает, злобно зыркает на меня, но тут же оборачивается:

– О, Лекс! А я тут…

Договорить он не успевает, потому что врезается в противоположную стену спиной. Лекс его отшвыривает, как котенка.

– Ты охуел? – вопит Соник.

– А это еще вопрос, кто тут охуел. Что здесь, блядь, происходит?

Лекс тяжелым, совершенно жутким взглядом смотрит сначала на Соника, а потом на меня, а я вдруг осознаю, что все еще сижу на полу.

– Ничего, – бормочу я испуганно. – Просто он…

– Да я отлить пошел, – тяжело дыша, говорит Соник. Он морщится и потирает затылок. – А тут эта шлюшка. Давай, говорит, я тебе прямо тут отсосу, а ты меня за это отпустишь. Решила, наверное, что я из вас, троглодитов, самый добренький.

Что? ЧТО он сказал?!

О Господи. Лекс же меня сейчас убьет.

– И какого хера ты тогда меня не позвал? – вкрадчиво интересуется Лекс. – Я же сказал тебе, что это моя девочка и все вопросы с ней решаю я.

Его каменное лицо остается неподвижно-спокойным, но в светлых глазах разгорается настоящее бешенство, и это пугает сильнее всего.

– Лекс, – с Соника моментально сползает самодовольное выражение, и он нервно сглатывает. – Ты что, думаешь, я бы стал за твоей спиной? Ты что…

– Вали в город, – резко обрывает его Лекс. – На сегодня все. И Грина забери с собой, подкинешь его до Ленки.

– Бля, да я тащился сюда дольше, чем мы работали, – зло хмурится Соник и тут же запальчиво добавляет: – Захрена, спрашивается?

– Не захрена, а чтобы закрыть завтрашние сделки, – холодно говорит Лекс. – Остальное потом. И не путай берега, понял?

А потом он просто поворачивает голову и смотрит на Соника. Так смотрит, что тот моментально закрывает рот, отлипает от стены, кивает и уходит. Уходит!

У меня с души словно падает гигантский камень, и я с облегчением выдыхаю.

Кажется, Лекс ему не поверил! А значит, я в безопа…

Но тут взгляд взбешённых, полных ледяной ярости глаз направляется на меня, и… кажется, я рано радовалась.

– А теперь разберемся с тобой, Ярослава, – цедит Лекс. – Вставай.

Он протягивает мне руку, я, помедлив, хватаюсь за нее, и меня рывком поднимают на ноги. А потом он легко, словно куклу, выдергивает меня из этого дурацкого туалета в коридор, прижимает к стене, опираясь ладонью возле моей головы, и негромко спрашивает:

– Ничего не хочешь мне рассказать, девочка?

– Что рассказать? – глупо уточняю я, чувствуя, как дрожит голос. Страх возвращается, но он совсем другой, чем рядом с Соником: в нем нет липкости и гадливости. Правда, от этого не легче.

– А это ты мне скажи, – тянет Лекс. – Пиздит Соник или как? Или ты реально шлюшка, и это я просто не разглядел?

Я вспыхиваю. Обида обжигает так остро, что даже перебивает собой страх.

– Это неправда! Это он меня… Это неправда! Он сам мне… сам это предложил! Я ничего такого..

– Предложил, значит, – Лекс еще сильнее прижимает меня к стене, и я непроизвольно вдыхаю его запах. От него не несет резким парфюмом, как от Соника, он пахнет терпко и приятно – чем-то природно-мужским, а еще кожей и немного сигаретным дымом.

– Предложил, – киваю я, думая, что, наверное, не стоит говорить, что меня принуждали. У меня создалось ощущение, что Соник стоит выше рангом, чем Грин, в этой странной иерархии. И Лекс вряд ли накажет его. Скорее достанется мне.

– То есть он типа предложил, а ты согласилась? – светлые глаза прищуриваются, его лицо наклоняется ко мне еще ближе, и я отчаянно мотаю головой.

– Нет! Нет! Я не могу! Я такое вообще никогда!

– Тихо, не кричи, – ладонь Лекса вдруг зажимает мне рот. – Понял тебя. Значит, ты нихера не делала, стояла в сортире, а тут приперся Соник и давай тебя на отсос разводить, так? И мне сейчас надо пойти и яйца ему оторвать, так, Ярослава?

Я молчу. Совесть не позволяет мне согласиться с этим.

Потому что… ну я ведь первая попросила его дать мне позвонить. Хотя обещала такого не делать. А еще я думала о том, как бы сбежать. Хотя обещала не сбегать.

Лекс что-то такое понимает и, наверное, поэтому пристально вглядывается в мое лицо. Его жесткие губы кривятся, и он наклоняется к моему уху так близко, что я чувствую кожей его дыхание.

– Если я еще раз такое увижу, Ярослава, – опасно шепчет он. – Если еще раз узнаю, что ты хлопаешь перед моими парнями своими золотыми глазками и пытаешься их на что-то развести, то положу хер на наш договор, перегну тебя через ближайший стул и выебу. Поняла меня?