На корпусах немедленно появились чёрная пантера (угадаете у кого?), белый пушистый котёнок и… вилка. Серьёзно, Минин выбрал изображение вилки. На вопрос Вовы:

– Почему?

Тот, без тени улыбки, ответил:

– Потому что один раз воткнёшь, а дырки четыре.

Вот такой у Толика странный юмор.

А вечером… вечером мы пошли ко мне домой, потому что оказалось, что с утра мне исполнилось восемнадцать лет. Вот серьёзно забыл. Столько событий в последнее время произошло, столько впечатлений навалилось.

Помимо нас, мамы и сестрёнки, меня пришли поздравить Быков, Максимов с Алёной (это его супруга), Блинов, Борзов и Корнев. Уже под конец заглянул даже Марков с женой и детьми.

Было очень весело. Ели торт, бутерброды, пили соки (в крепости Борисыч объявил сухой закон) смеялись и шутили. Было много подарков и только Юлька ничего не принесла, а просто поцеловала меня в губы. Нахалка. Хотя было приятно.

Когда все ушли, я застал маму одиноко сидящей в своей комнате и поглаживающей рукой мой комбинезон с погонами. Лицо её было совсем не радостным, а скорее даже наоборот. Я хотел её обнять, поцеловать, но почему-то не стал. Засмущался что ли?

Глава 15: Будни

2 июня 2280 года

Коперник -3. Крепость Суворов

23 час 45 мин

– Ну и зачем нам эти подтягивания, отжимания и бег? Мы же пилоты шагоходов, – согнувшись в три погибели произнёс Мамедов смахнув ладонью струящийся по лицу пот.

– Согласна, – поддержала своего командира рыжая девчонка с пухлыми губками по имени Лиза. – Мы же будем внутри машины сидеть. Лучше бы навыки работы с приборами оттачивали.

Ещё как минимум трое курсантов-пилотов согласно закивало головами устало облокотившись о стену после изнурительной тренировки.

– Тут всё просто Вагиф, – сказал Минин ловко спрыгнув с турника, на котором он мне кажется висел постоянно. – Чтобы не сдохнуть. Вон у Куницына спроси как оно в настоящем-то бою. Он тебе подробно расскажет как жизнь спасает не техника, а сильные руки и крепкие ноги.

– Ха, тебе то чего? – оскалился Мамедов. – Ты же хромой и почти не бегаешь.

Хромой метнулся в сторону Вагифа так быстро, что я даже всё разглядеть не успел. Сильнейший удар кулаком правую скулу, а потом удар локтем в шею заставил говоруна брякнутся на землю и застонать. Все окружающие соскочили со своих мест, а Минин повернувшись к отряду Мамедова хлестнул по ним вызывающим взглядом и тихо, но чётко произнёс:

– Может кто-то ещё побазарить хочет? А то я страсть как разговоры люблю.

Я, Юлька и даже Светка встали за Толиком. Спиной я чувствовал, что мой отряд в полном составе там же. Так же как и Киричанской.

– Минин! Ко мне, быстро! – заорал Клинов – седоусый сержант проводивший у нас физо.

– Слушаюсь! – вытянувшись по струнке смирно произнёс Толик и прихрамывая, но довольно быстро покинул спортивную площадку.

Сделав шаг вперёд, я протянул руку очнувшемуся Мамедову, которую тот, не сразу, но всё же подал.

– Он прав. Шагоход повредили после семи минут боя и его пришлось подорвать. А Снегирь – пилот, спас себе и мне жизнь благодаря физической подготовке и меткой стрельбе.

Больше вопросов не было. Все разошлись по местам. И только Минина Клинов заставил сделать семьдесят отжиманий от пола. Впрочем, тот не сильно расстроился.

Мамедов не был плохим парнем, нет. Просто он не понимал. Как и многие. Однако, это понимание придёт. Лишь бы не слишком поздно.

После обеда мы усталые и измотанные сидели возле ангара и смотрели как техники раскрашивали парочку готовых шагоходов из новой партии.

Распылитель наносил слой за слоем на металл машины делая её яркой, красивой и заметной в бою. Я же вспоминал, что "Барсук" Снегиря тоже был нарядно раскрашен чёрно-бело-красной краской, но после нескольких минут боя от его выходного костюма ничего не осталось. Исцарапанный, изорванный до проводов, дымящийся, покрытый копотью и сажей, он сделал своё дело и погиб. Всего лишь инструмент душой которого является пилот. Именно он должен выжить, ведь если человек погибнет некому будет сесть за рычаги управления. И тогда всё.

– Ну и зачем ты его ударил? – сложив руки на груди и даже не смотря в его сторону, бросила Минину Юлька.

– Даже и не знаю. Чего-то вспылил, – ответил Толик растянувшись словно на шезлонге на железобетонном блоке над нашей головой. – Вообще-то я сейчас добрый. Даже очень.

– Глупо. Седов возьмёт и передумает. И пойдёшь обратно в Арсенал.

Вздрогнув, Минин сел, свесив ноги вниз.

– Я учту, правда. Постараюсь держать себя в руках.

– Учти. Может быть это твой последний шанс, – закончила Киричанская вздёрнув подбородок.