Необходимость немедленного юридического представительства, однако, не предвиделась, поскольку казнь Ричарда была описана в прессе с такими подробностями, что ни у кого не возникло ни малейших сомнений в его смерти. Кроме того, было еще темно, и город спал, так что была весьма малая вероятность встретить кого-нибудь, кто мог бы его узнать. Чувствуя себя в безопасности от вмешательства полиции, они сначала спланировали встречу с родными, и их планы могли бы осуществиться, если бы они неожиданно не встретили офицера Дэниела Максуини из Детективной службы, которому, как оказалось, было в свое время поручена служба в зале суда во время процесса Ричарда. Его бдительный взгляд упал на проходившую мимо пару. Это был всего лишь мимолетный, случайный взгляд, но его было достаточно, чтобы он смог сложить достоверную версию. Другие, возможно, заколебались бы из-за официального сообщения о смерти Ричарда, но, подобно электрическим вспышкам, его мозг немедленно зафиксировал следующие выводы: "Это Ричард Эймс, следовательно, Ричард Эймс не был казнен, но скрывается от правосудия".

Обладая способностью быстро принимать решения, которая сделала его бесценным сотрудником Полицейского управления, он быстро повернулся, положил руку на плечо Ричарда и сказал:

– Ричард Эймс, вы арестованы, следуйте за мной.

Последний назвал себя и прошел в сопровождении офицера в центральный полицейский участок без каких-либо протестов. Он снова оказался в тисках закона, и это обстоятельство, казалось, только придало ему сил. Всего мгновение назад он колебался, поскольку перед ним маячила радость его предстоящей встречи с Рут, ибо в присутствии женской любви, освященной ее слезами, каждый настоящий мужчина смиренен, но он снова имел дело с мужчинами, и самообладание, которое было для него характерно во время прошлых испытаний вернулось.

Он приятно поболтал с офицером, производившим арест, расспросил об общих знакомых, рассказал о своем опыте работы в шахтерских районах Аризоны, но не пролил ни лучика света на тайну своего возвращения к жизни. Он говорил без обиды на офицера, чьим гением и верностью он восхищался, потому что понимал, что его арест был необходимым шагом в судебном разбирательстве, чтобы либо установить его право на жизнь, либо снова определить его статус осужденного преступника. С этой точкой зрения он невозмутимо вошел в участок, где после обычных "неформальных процедур" его официально зарегистрировали как "скрывающегося от правосудия".

В журналистских кругах поднялся переполох, когда было получено сообщение о его возвращении и немедленном аресте. Началась безумная погоня за "первым лишним", поскольку репортеры спешили в тюрьму, чтобы выяснить, если возможно, какие-либо факты, которые могли бы объяснить возвращение к жизни того, чью смерть многие из них видели собственными глазами. Когда их взгляды упали на заключенного, на из лицах проявился тот переворот, который происходил внутри них – переворот от любопытства к крайнему ужасу. Перед ними стоял Ричард во плоти. Его опознание было завершено, но они были в равной степени уверены в его смерти – уверенность, которую разделяли тюремный врач и другие лица, подписавшие свидетельство о смерти, которые были пробуждены ото сна рьяными интервьюерами, пытавшимися получить какое-либо изложение фактов в поддержку теории о том, что тюремные чиновники обманом практиковали подмену жертв, благодаря чему Ричард избежал смертной казни, но все были уверены, что именно Ричард сидел на электрическом стуле и что ток привел к его смерти.

В этой связи вспомнили просьбу доктора Гранта о повторном применении электрического тока, и впервые его значение стало очевидным. То, что считалось иррациональным требованием, сделанным под влиянием сильных эмоций, на самом деле было спокойным, обдуманным актом, спланированным с целью привлечь внимание к личности жертвы и уверенности в его смерти, с тем чтобы показания свидетелей имели большую доказательную ценность, когда ответ на вопрос о жизни или смерть снова должен ждать решения Суда. В тени электрического стула доктор предвидел это разбирательство, в котором завеса тайны должна была быть приподнята с физиологических фактов, от которых зависела надежда Ричарда на свободу, но он не предвидел связанных с этим беспрецедентных юридических проблем, последствия которых должны были распространиться на неизведанные юридические области, затронув адекватность наших самых заветных конституционных гарантий личных и имущественных прав и демонстрация необходимости координации между Законами науки и Наукой о праве.

Отсутствие какого-либо удовлетворительного объяснения фактов с научной точки зрения привлекло всеобщее внимание к залу суда, как к сцене самой интересной драмы в истории права. И публика не заставила себя долго ждать, поскольку доктор Грант немедленно отправился к своему адвокату, которому он впервые раскрыл истинные факты. До полудня от его имени было подано ходатайство о выдаче судебного приказа о применении "хабеас корпус". Этот судебный акт древнего происхождения, полученный у недовольных его появлением монархов в качестве защиты от незаконного тюремного заключения и записанный в Великой хартии вольностей, был направлен соответствующим должностным лицам, приказав им доставить заключенного в суд в 10 часов утра на следующий день, чтобы предъявить законные основания для его заключения.

Однако новой особенностью петиции было основание, на базе которого испрашивалась помощь. Вкратце, в нем излагалась предыдущая судимость заключенного и утверждалось, что "в соответствии с приговором суда заявитель был должным образом казнен за преступление, указанное в обвинительном заключении, в порядке, предусмотренном Уголовным кодексом, а именно: "Путем пропускания через его тело электрического тока достаточной интенсивности, чтобы вызвать смерть". На основании этого невероятного изложения фактов заявитель утверждал, что его тюремное заключение нарушает Пятую поправку к Конституции Соединенных Штатов, который предусматривает, что "ни одно лицо не может быть подвергнуто за одно и то же преступление двойной опасности для жизни и здоровья", и просит об освобождении на том основании, что он ранее понес полное наказание согласно закона.

Несмотря на то, что к этому положению часто прибегали для предотвращения двойного наказания, никогда в истории юриспруденции это положение не использовалось для предотвращения вынесения смертного приговора во второй раз. Таким образом, петиция вызвала интерес не только потому, что ожидалось, что она раскроет физические факты, которые были предметом стольких предположений, но и из-за ее вероятных юридических последствий, поскольку, если наука разрешила загадку жизни, сделав оживление реальностью, то само право должно было бы претерпеть революцию, чтобы справиться с проблемами управления, вызванными появлением в обществе этого нового элемента – человека из могилы. Если предположить, что петиция верна, будет ли оживление умершего человека действовать как восстановление его прежних личных и имущественных прав?