К слову, паранойяльный радикал в доминантном положении в характере встречается нечасто. Паранойялы, которых мы описываем, представляют собой золотой фонд общества, они «редкий человеческий ресурс». Они – локомотивы развития любой отрасли экономики, науки, любого политического течения.

Отвечая на детский вопрос: «Какой же профессор имеет шанс стать академиком?», скажем: «Тот, в чьем характере есть паранойяльная доминанта».

Какой лидер государства не просто дисциплинирует свою страну, а энергично ведёт её к новым свершениям? – Ответ аналогичный: обладающий мощным паранойяльным радикалом. Таковы были Владимир Ульянов (Ленин), Голда Меир, Фидель Кастро. И другие мировые лидеры сопоставимого исторического масштаба. Отвергая решительно мнение оппонентов, не думая о себе, самоотверженно преодолевая препятствия, паранойялы идут к намеченной цели. Они буквально живут ею и с ней уходят в могилу.

Ивана Петровича Павлова – гениального физиолога, автора теории условных и безусловных рефлексов, далеко вперёд продвинувшего представление человечества о высшей нервной деятельности, поначалу не воспринимали всерьёз. Ему приходилось годами жить впроголодь. Всё, чем он располагал, он тратил на свои опыты с животными.

Он настоятельно рекомендовал жене есть исключительно гречневую кашу с молоком. Дескать, это самый сбалансированный по белкам, жирам, углеводам, витаминам и микроэлементам вид пищи. Подозреваю, что только на эту кашу он и мог заработать. Десятилетия ежедневно поглощаемой гречневой каши – это ли не испытание на прочность! Супруги Павловы выдержали всё. Наградой стала Нобелевская премия и восхищение потомков.

Умирая, Павлов твердил только одну фразу: «Это отёк коры».

Он имел ввиду кору головного мозга. Зная, что его в этот момент окружают ученики, физиологи, которые волей-неволей профессионально наблюдают все неврологические симптомы происходящего с ним, Павлов проводил последний в своей земной жизни эксперимент.

«Отёк коры головного мозга ещё плохо изучен. Смотрите же на меня: я то впадаю в беспамятство, то вновь возвращаюсь в сознание, я с трудом подбираю слова, у меня затруднена речь…», – вот что доносил до научной общественности великий физиолог. Он до конца, буквально, оставался верен себе, своему делу, своей мечте.

Павлов плохо питался, тратя деньги на лабораторных собачек, а Сергей Павлович Королёв вообще никаких денег за научную экспериментальную деятельность не получал. Объединившись с единомышленниками, будущими покорителями космоса, он создал группу исследования реактивного движения. Сокращенно: ГИРД. Члены этой группы шутили, что расшифровывается это как «группа инженеров, работающих даром».

Паранойялы – бессребреники. Они сами готовы вложить в свой проект всё, чем располагают, в материальном и финансовом смысле. В отличие, кстати, от эпилептоидов. Те убеждены, что, если уж они заняты делом, то должны быть полностью обеспечены ресурсами. И бремя обеспечения лежит не на них, а на заказчиках данной работы. И, что греха таить, эпилептоид с трудом удерживается от соблазна часть поступающих к нему ресурсов направить себе в карман – «на чёрный день». А бывает, что и не удерживается. Для паранойялов такое немыслимо. Они, как говорится, с себя последние штаны снимут, лишь бы не останавливалось движение к заветной цели.

Если же паранойяльный радикал присутствует в характере человека, но не доминирует в нём, то это выражается в настойчивости, работоспособности, практической результативности, социальной ответственности в той мере, в какой этот «рядовой» радикал влияет на поведение в целом. Иначе говоря, всеми нашими реальными достижениями, нашей способностью, «взявшись за гуж, не говорить, что не дюж», а довести начатое до конца, мы обязаны паранойяльному радикалу – сколько уж его у нас есть.

«Значит ли это, – спросите вы, – что паранойяльный радикал делает своего обладателя безусловно полезным обществу? А как же быть с диалектикой, согласно которой, грубо говоря, в каждой пользе содержится ровно столько же вреда? Или паранойял – исключение?»

Разумеется, нет. По характеру паранойял упрям, и его мировосприятие зачастую однобоко, безальтернативно, что делает его фанатиком. А хорошо это или плохо – судите сами.

Ф.Э. Дзержинский – убеждённый революционер, один из руководителей Советской России, в ту пору – председатель Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) по борьбе с контрреволюцией и саботажем, как-то заехал домой к своей сестре. Та, обрадовавшись брату, который крайне редко уделял внимание родным, вечно занятый государственными делами, испекла к его приезду оладьи. В голодной Москве это была невиданная роскошь – не из чего было печь.

Феликс Эдмундович, увидев, какое яство сестра поставила на стол, посмотрел на неё своим жёстким, бросающим в дрожь, взглядом и мрачно спросил: «Откуда мука?» Сестра побледнела и потупилась, она уже понимала, чем для неё грозит обернуться её «кулинарный изыск». И не ошиблась. Дзержинский встал, взял со стола тарелку с оладьями и, со словами: «Я надрываюсь, жизни не щажу, чтобы уничтожить спекуляцию, а моя сестра поощряет спекулянтов, покупая у них муку!», вышвырнул оладьи в форточку и уехал голодным.

Что там оладьи! Через руки Ф.Э. Дзержинского прошли колоссальные материальные ценности, изымаемые советской властью у прежних хозяев (в т. ч. для того, чтобы решить продовольственную проблему в стране), астрономические суммы денег, редчайшие ювелирные изделия – реликвии мирового значения – и ни одна «полушка» не пристала к его рукам. «Себе ничего, всё – делу, которому служишь!» – вот девиз паранойялов.

Любопытно, что в исторических анекдотах определение «параноик» закрепилось за И.В. Сталиным, якобы после того, как его осмотрел известный врач-невролог профессор В.М. Бехтерев, который, делясь затем впечатлениями от осмотра пациента, якобы, в сердцах воскликнул: «Сухорукий параноик!»