Он немного полежал в своем укрытии, потом еще чуть-чуть и, наконец, решился высунуть голову. Вокруг никого не было.

Может, все-таки показалось? Старик вылез целиком. Озираясь, подошел туда, где стояли говорившие. На растрескавшейся мостовой виднелись свежие подпалины. Две еле заметные цепочки остроугольных следов уходили вглубь переулка и возвращались обратно. Мысли лихорадочно метались в голове. Неужели все это было по-настоящему? Неужели он стал свидетелем…

В этот момент взгляд наткнулся на нечто такое, что заставило его вздрогнуть. Бродяга сделал шаг в сторону. Нагнулся и поднял с земли небольшое белоснежное перо, которое отнесло последним порывом ветра за мусорный бак. Оно очень нелепо смотрелось в пропитанных грязью и улицей руках. Его затрясло еще сильнее, глаза расширились, растягивая красные прожилки лопнувших на белках сосудов.

Зажав единственное доказательство в кулаке, несчастный старик бросился бегом. Надо предупредить! Надо всем рассказать!

Он бежал по сверкающим неоном улицам города, пытался что-то говорить проходящим мимо людям, показывая им белое перо на заскорузлой ладони. Но те отталкивали его и шли дальше. Никому не было дела до бормотания безумца.

Кто поверит грязному бродяге? Где-то высоко раздался гром, и на город обрушилась стена дождя. Но он даже не обратил на это внимания.

Капли воды стремительно неслись вниз, словно целясь в одинокую фигурку, мечущуюся по мокрой мостовой в разноцветных сполохах рекламных вывесок. А он, срывая голос, все кричал в темноту пустующих улиц.

Кричал, что всего через семь дней его дети принесут в этот мир хаос и смерть.

Нол остановил тележку у крыльца и, щурясь, поглядел на вывеску – приделанный к стене кусок металла с рыжей надписью: «Пятнадцать тысяч за шлепок».

– А не легче ли ей руку оттяпать и взять с собой?

– Тебе что, так денег жалко? – усмехнувшись, спросил Алекс и пересчитал купюры. – Как по мне, лучше заплатить и не мучиться. К чему эти ненужные разборки, верно, Голинкер?

Стоящий позади него человек в черном плаще с глубоко надвинутым капюшоном кивнул.

– Я про то, – пробасил Нол, – что мы не знаем, как долго это работает. Что, если одного шлепка не хватит?

– Тогда попросим второй, – бросил Алекс, как будто речь шла о щепотке соли. – Пошли! У нас назначено на три.

Алекс взбежал на крыльцо и, не оборачиваясь, уточнил:

– Голинкер, нужна помощь?

– Себе помоги, – прохрипел тот, с трудом поднимаясь по ступенькам.

Лавка эйфы напоминала заброшенный паб. Пыльная барная стойка, колченогие стулья и неумело собранные столы. В половицах тут и там трещины, на дощатых стенах – пустующие подсвечники.

– Если бы я за один шлепок имел пятнадцать тысяч, – заметил Алекс и поскреб щетину, – это место бы давно превратилось в рай.

– Вам, людям, не понять нас, – раздался голос эйфы. Она сидела за ширмой, под лестницей, и лишь тусклый огонек светильника развеивал темень вокруг нее.

– Да мы и не хотим, – сказал Нол.

– Хотите, – не согласилась эйфа. – Вам необходимо знать все, ведь когда вы всего не знаете…

– Ближе к делу, – вставил Голинкер. – Мы не на урок философии пришли, а за шлепком. Хорош трепаться!

Алекс удивленно посмотрел на Голинкера. Тот редко когда произносил фразы длиннее трех-четырех слов и всегда любил слушать… И вдруг перебивает?

– К делу, – повторил Голинкер.

Ему было невыносимо находиться рядом с эйфой. Его всякий раз передергивало от ее голоса. Звонкий и необычный, он звучал так, словно она, не переставая, хлопала ладошкой себе по губам. Хлопала, как когда-то в плену хлопал сам Голинкер, под страхом смерти вынужденный подчиняться надзирателю.

– К делу, так к делу, – вздохнул Алекс. – Нам нужен один шлепок.

– А еще, – тут же добавил Нол, – нужно знать, на сколько его хватит.

Эйфа отодвинула ширму и с каганцом в руке, шлепая босыми стопами по полу, подошла к ним.

От нее пахло деньгами так густо, как если бы эйфа целиком состояла из купюр. Выше двухметрового Нола, но в плечах – не шире ребенка, она заплетала соломенные волосы в дюжину разных по толщине косичек, и те змеились точно живые. А еще у нее было три фиолетовых глаза – каждый со сливу.

Алекс сглотнул и дал себе слово, что постарается не пялиться. Он много слышал об эйфах и их необычном даре, но живьем видел впервые. А знать о существовании трехглазой дылды и встретиться с ней лицом к лицу – самую малость, но разные вещи.