— Подъёёёём! Завтрак ждать не будет.

Скрипнула кровать, матрас явно просел. Рука Брока потрепала Лиз за плечо, хорошо, что через одеяло.

— Просыпайся, соня.

Что-то стукнуло, пахнуло кофе и жареной яичницей. Это было настолько не похоже на Жабера, что Лиз все же нашла в себе силы прогнать сонную одурь и открыть один глаз, выбираясь из-под одеяла. Брок, улыбчивый и одетый по форме сидел… Не в норе. В её доме, в её спальне, на их с Грегом кровати!

— Твою же мать, Жабер, ты чё творишь?! — от неожиданности из Лиз вырвался портовый говорок. Она замотала головой, прогоняя отупение, вызванное приемом лекарства, и снова открыла глаза — Брок никуда не делся. Его довольная улыбка никуда не делась. Как никуда не исчез и завтрак — Брок протягивал Лиз сэндвич крок-нериссу, её любимый: хлеб, сыр, ветчина и кокетливая шляпка из яичницы, из-за которой он и получил название. В спальне было светло — кто-то уже открыл жалюзи. Горел камин, пламя бодро плясало на только что подкинутых дровах. На прикроватном столе расположились корзина для пикника, термос и изящная кофейная пара. Просто идеальное утро… Если бы рядом с ней сидел Грег. Только он занят по службе.

Брок довольно рассмеялся:

— Как же мне этого не хватало! Небеса и пекло, ты даже не представляешь, как мне всего этого не хватало… — Он вложил в руку Лиз сэндвич: — доставка завтрака в номер! Ешь, пока горячий. Ты же любишь яичницу.

Лиз уже беззлобно посоветовала, садясь в кровати:

— Заберись как-нибудь утречком в любое чужое окно — брань и покрепче гарантирована. — Она привычно первым делом принялась за яичницу. Скрываясь за личиной уличного мальчишки-беспризорника, она не могла себе позволить крок-нериссу, а принимать подачки от Брока не позволяло воспитание, хотя иногда Лиз все же прогоняла гордость — когда голод совсем одолевал. Оказалось, что жизнь на улице не так романтична, как описывают в женских приключенческих романах.

Брок, принимаясь за другой сэндвич, не сдержал улыбки:

— Мне не хватало тебя, а не брани. Я привык за три года будить тебя, собирать на пробежку, уговаривать заниматься закаливанием…

Лиз быстро проглотила последний кусок яичницы и не сдержалась:

— Уговаривал?! Это называлось — уговаривал? И только не говори, что сейчас потащишь на пробежку — я тебя убью! А потом придет Грег и добавит. Я не шучу.

Брок снял со своей крок-нериссы яичницу и осторожно положил сверху на сэндвич Лиз. Эта странная забота по-броковски прогнала все недовольство и за раннюю побудку, и за все те утра, когда Брок воспитывал её. Родничок в сердце ожил, теплом сообщая, что Грег помнит о ней даже на задании.

— Ешь, — подсказал Брок. — Ты же любишь яичницу. Ешь…

Лиз проморгала странные слезы — она не была склонна к сентиментальности. Джеймс и королевская семейка быстро её отучили от такого.

— Брок…

— Ммм? — привычно промычал мужчина, сейчас его оправдывал засунутый в рот сэндвич. Одли на него нет! И розог. Лиз взяла с прикроватного стола чашечку с кофе, который Брок налил из принесенного в корзине термоса:

— Ты хоть понимаешь, что сейчас творишь? Нельзя же так, Жабер. Воспитывать тебя и воспитывать еще…

Брок послушно склонил голову:

— Я помню: розгами. Но завтрак я принес по просьбе Грега — слово чести! — Он достал из кармана мундира ключи от паромобиля: — видишь, Грег даже ключи дал от вашего мотора. Он уехал на разведку вместе с Эваном…

Вид у Брока стал потешно-обиженным, и Лиз второй раз за этот так рано начавшийся день разрешила:

— Жалуйся!

Он грустно улыбнулся:

— Меня даже не поставили в известность, а теперь над Ветряной грядой висит золотой сигнальный шар — знак высшей опасности, а я даже не знаю: мчаться на помощь или ехать в управление и утопать в привычной утренней бюрократии… — он рукой взлохматил еще короткие рыжие волосы. — Полагаю, от меня ждут последнего, но вдруг они в беде?

Лиз прислушалась к родничку в сердце, тут же словно подтянувшемуся и пытавшему скрыть ломоту в отбитых локтях и головную боль. Грег явно не хотел её тревожить.

— Кажется, Грега немного потрепали, — призналась Лиз, — но ничего серьезного — он не излучает тревогу. Он спокоен.

Брок взял термос и хлебнул кофе прямо из него:

— Видишь, я не просто придерживаюсь новой традиции — ежеседьмичной подачи завтрака тебе в постель…

Лиз улыбнулась и вспомнила приключения прошлой седьмицы:

— Тогда это был топчан или как там правильно называют… И ты сегодня поспешил на целый день. Завтрак надо подавать завтра, чтобы это стало традицией.

— Зато я раздобыл необходимые сведения: начальство надкушено кем-то, но живо и не нуждается в спасении. Ведь так? — он лукаво посмотрел на Лиз, дожидаясь от неё подтверждающего кивка. Брок вернул термос на столик и внезапно для молодой женщины снова признался: — я, правда, скучал по тебе. По нашим беседам. Пусть они и были странными.

— Ага, — подтвердила Лиз, доедая сэндвич. — Болтал в основном ты.

— А ты кивала и говорила: «Да лааааан! Усе образуется!». Мне этого не хватает — мы же дружили почти три года. Это не вычеркнуть из жизни и не забыть. Только все настолько изменилось: раньше я мог прийти к тебе в любой момент и поговорить, а теперь я должен придерживаться положенного приличиями времени визитов, и то не факт, что буду свободен в этот момент, а Грег пус…

Лиз решительно оборвала его — говорить глупости о Греге за его спиной она не позволит даже Броку:

— Не говори чушь! Грег тебя даже в госпитале пустил в мою палату и разрешил остаться наедине. А я ведь тогда только постанывать и могла.