– Будь добр, Яков, окажи мне услугу. Ты же всё и всех знаешь на этой площади и в башнях? Сам говорил.

– Верно, – подтвердил он. – Информация нужна?

– В некотором смысле. У меня появился видимый друг, – она ткнула большим пальцем за спину, метя в окно. – Знаешь кто он?

Яков хмыкнул.

– Знаю, – и замолчал.

Зам заметила эту тишину и, досадуя на собеседника, нахмурилась, а он продолжал стоять молча, не глядя на неё.

Пауза затягивалась.

– Не будешь ли ты так любезен, милый Яков, дать дефиницию этому человеку и представить его мне, заочно, разумеется, дабы избежать неподобающей невежливости при обращении к оному в случае непредвиденной встречи? – не выдержав, ядовито выдала Зам.

Молодой человек загрохотал смехом:

– Чегоооо???

– Зовут его как? – рявкнула она.

– Так бы сразу и спросила, – протянул Яков. – Елагин Герман Петрович его имя. Сорок три года, двое детей, вдовец, бизнесмен, владелец этих башен и еще много чего. Родился в Москве, родители умерли давно, воспитыв….

– Стоп, стоп, стоп! – не выдержала Майя. – Достаточно! Не знаю, откуда ты черпаешь эту информацию, и знать не хочу.

– И не нужно. Тебе не понравится, – весело ответил он.

– Теперь буду знать, что утром здороваюсь с Германом, могущественным городским рантье. – Она комично округлила глаза.

– Вот именно. Рад быть полезным. Если у тебя всё, то я, пожалуй, пойду – приносить людям пользу, – хохотнул он, направившись к двери.

– Иди, иди, фигляр! – Кинула она ему вслед.

– Фельдъегерь, не путай! – Не остался он в долгу.

Когда Яков ушёл, Майя, вертя на языке имя «Герман», склоняя его во всех возможных вариантах, подумала, что оно слишком мягкое для такого мощного человека.

Москва. 18:14. Сентябрь, 30, Понедельник

Южная башня.

Звонок стационарного телефона прервал изучение Германом проекта реконструкции:

– Да?

– За Вами пришли, – раздался строгий голос Валеры на другом конце провода.

– Пусть войдут. Я готов, – откликнулся он.

Герман улыбнулся. Эта древняя шутка возвещала о приходе его друга. Её придумала Валера, когда узнала, что его товарищ – Макар Михайлович Кандауров работает в Следственном комитете, в звании полковника юстиции.

Бенефициар отложил проект в сторону и поднялся ему навстречу.

– Приветствую! – улыбнулся Герман, пожимая руку Макара.

– И тебе не болеть, – ответствовал тот, хлопнув Германа по плечу.

Макар, он же Юст, как прозвал его Герман после поступления в юридический институт, подошёл к окну. Ему было чуть за сорок, он был мужчиной крепкого телосложения, с развитой мускулатурой, энергичным, бодрым. Они были знакомы с Германом с детства, с тех времён, когда шпана ещё заводила знакомство во дворах, меняясь фантиками от жвачки «Турбо», играя в «квадрат», лазая по помойкам, пробуя на вкус гудрон и жжёную спичечную серу. Они прыгали с крыш гаражей в снег, катали ртутные шарики, а затем, повзрослев, распивали спиртное в подъездах и подвалах. Укрепив дружбу совместными воровскими вылазками за «головами» магнитол и продавая их скупщикам на радиотехнических рынках, они делились сигаретами и мечтами стать в будущем богатыми и влиятельными людьми. Несмотря на то, что дороги их пошли в разном направлении, дружбу они сохранили, хотя встречались и нечасто.

– Как дети, как сам? – спросил Макар, повернувшись к другу.

– Хорошо, спасибо. Ева в Петербурге, учится на дизайнера, Яков здесь, в Москве, устроился на работу, перешёл на второй курс. Вот съехал от меня месяца три назад, отдельно теперь живёт.

Макар всмотрелся в лицо друга:

– Ну, это-то понятно. А ты? Живёшь? Или выживаешь?

– Да, я нормально. Привыкаю. У тебя какие новости? Чем обязан личному визиту?

И не дав Юсту ответить, подняв бровь, спросил:

– Кофе, чай? Может, ужин заказать? Какие планы на вечер?

Макар бросил взгляд на часы:

– Поужинал бы, да. И пригубил бы. Есть у тебя?

– Найдём.

Сделав звонок Валере, Герман встал рядом с другом у окна.

– Я приехал насчёт Новикова, ты просил разузнать о нём. – Макар, помолчав немного, продолжил:

– Сразу скажу: он не родственник твоей бывшей.Но, есть моменты, – Юст прервался, услышав, как открывается дверь кабинета. Вошла Валера, неся поднос с виски в хрустальном графине, два широких низких стакана, вазочку со льдом и хромированными щипцами. Поставив свою ношу на стол, она проговорила:

– Ужин заказала, привезут через полчаса. Охрана в курсе, пропустит к Вам, предварительно с поста позвонят на городской телефон. Приятного аппетита! Всё, ушла.

– Спасибо, дорогая Валера, но своим уходом Вы разбиваете мне сердце! – Подмигнул ей Юст.

– Льстец! – Махнула рукой смущенная ассистент, закрывая за собой дверь.

Они расселись по креслам, повернувшись к окну с бокалами в руках.

Герман посмотрел на друга. Его всегда удивляло, как он, с такой-то причёской, может работать в органах правопорядка. Полковник был обладателем объемной шевелюры, спускавшейся до самых плеч крупными волнами. Обычно он, освобождая лицо, стягивал их в небольшой хвост на затылке, оставляя свободной часть, растущую на задней части головы. Головы, в которой пряталась уникальная память. Юст легко вникал, запоминал и цитировал по памяти законодательные акты, кодексы, стандарты, методические рекомендации и прочие нормативные документы, написанные трудночитаемым канцелярским стилем.