Пробежался пальцами по её животу и потеребил набухший розовый сосок. Почувствовал, как деревенеет член и упирается в жёсткую ткань джинсов. Не отрывая взгляда от карих глаз девчонки, поставил колени на кресло, расстегнул молнию на штанах и стянул их вместе с трусами до ботинок, переминаясь с ноги на ногу. Взялся левой рукой за шланг, провёл залупой по вагине вверх-вниз и медленно ввёл писюн внутрь. Пилотка оказалась узкой, поэтому я взял медленный темп, чтобы не кончить сразу ненароком.

Опустил руку, в которой держал нож, и нацелил лезвие ей в бок. Прижался телом к её груди, одновременно засаживая член по самые яйца. От девчонки приятно пахло полевыми цветами. Я присосался к её шее, провёл языком по коже и неглубоко вонзил зубы. Она тихонько вскрикнула и выгнула спину, пытаясь отстраниться от меня. Но я навалился на неё всей массой и стал быстрее двигать тазом.

Потерзав шею девчонки, я отодвинулся и увидел, что она смежила зенки и приоткрыла рот. Тогда я припал устами к нижней полной губе чертовки и нежно прикусил её. Девчонка шире разинула пасть, положила руку мне на затылок, надавила на него и притянула к себе. Мы слились в долгом поцелуе. Она засунула мне в хлебало язык и начала щекотать им нёбо. Я ощутил приближение оргазма, но не остановился, а, наоборот, разогнался, вогнал член до основания и кончил, несколько раз содрогнувшись всем туловищем.

Ещё пару мгновений мы безмятежно лежали в объятиях друг друга, но неожиданно девчонка стала бить меня пятками по спине и заорала:

– Мразь, слезь с меня, мразь!

Я тюкнул ей по виску рукоятью ножа, и она затихла. Чары рассеялись, и окружающий мир снова поблек.

Послышался стук. Я выглянул из окна и узрел стоявшего рядом с машиной голого мужика. На морозе его писюн превратился в клитор-переросток, потешно нависавший над поджатой мошонкой. Из-под ладони мужика, припечатанной к боку, сочилась кровь. Левой культяпкой он пытался взяться за ручку, но его так сильно трясло от холода, что он не мог за неё уцепиться.

Я откинул дверь, она ударила мужика по колену, и он попятился назад, однако удержался на ногах. Когда я вылез наружу, лысый подшагнул и неторопливо выбросил хук, словно продираясь сквозь толщу воды. Я присел, чтобы уклониться от удара, и засадил правой рукой прямо по ране. Мужик скорчил лицо от боли и рухнул в сугроб. Я добил его, воткнув перо в печень, вытер лезвие носовым платком и убрал нож в карман.

Затем вернулся к «Жигулям», вытащил из замка зажигания ключ, висевший на кольце с двумя товарищами. Один из них подошёл к багажнику, который был практически доверху забит полезной всякой всячиной. Под запаской нашёл крепкую на вид сапёрную лопатку, а в углу за ящиком с гаечными ключами валялся длинный бельевой шнур.

Первым делом связал девчонке руки за спиной и этим же куском верёвки замотал ей ноги. Перенёс её на заднее сиденье, положил на бок, засунул в рот оставленную на кресле перчатку и зафиксировал кляп найденным там же шарфом. Чертовка всё ещё была в отключке и поэтому не сопротивлялась. Завёл двигатель и врубил печку, чтобы она не задубела.

Разобравшись с этим делом, вооружился лопатой, спустился в канавку и очистил от снега прямоугольник примерно два на полметра. Ощутимо потеплело, и температура, как я полагал, стремилась к 0 °C. Земля ещё толком не промёрзла. После тонкого слоя льда сапёрка врезалась в твёрдый, как высохшая глина, грунт, но сантиметров через 20 заместо него появился утрамбованный песок, рассекаемый кое-где корнями деревьев. Глубоко копать не стал, решил, что хватит и двух штыков. Кинул мужика в яму, засыпал его землёй, тщательно притоптал и накидал сверху снега. Пока он куковал на обочине, из его пробитого брюха натекла целая лужа юшки. Фартануло, что она быстро остыла, и я её прикрыл порошей, дабы не бросалась в глаза.

Сныкал лопату в багажник и сел за руль. В тачке было душно и смердело спермой. Наполовину опустил стекло с водительской стороны, чтобы проветрить салон, включил первую передачу и потихоньку поехал вглубь парка.

Солнце уже спряталось за деревьями, и короткий позднеоктябрьский день подходил к концу. Поэтому я решил устроить шмон, пока светло. В бардачке нашёл лопатник мужика, в котором лежали 2 тысячи рублей с копейками, с десяток пластиковых карт и водительское удостоверение на имя Левина Виктора Валентиновича. С фотографии на меня глядел свежепогребённый мордатый хуй. Среди вещей девчонки не нашлось ни кошелька, ни документов. Во внутреннем кармане её пуховика лежал сотовый, но я его не стал трогать.

Посмотрел через зеркало заднего вида на связанную девчонку. На её бритый лобок, крутой изгиб талии, крошечные титьки с выпирающими сосками, длинную тонкую шею, широкий чувственный рот и большие выразительные глаза, уставившиеся на меня.

– Начальник твой? – поинтересовался я, и она кивнула в ответ. – Продавцом работаешь? – девчонка снова махнула гривой, соглашаясь.

Износ штука стрёмная, соответственно, судьба девчонки была предрешена. Хотя кого я обманываю? Я бы порешил её при любом раскладе. Она словно прочитала мои мысли и замычала, пытаясь что-то сказать. Меня взяло любопытство, я развязал шарф и вынул из её рта перчатку.

– Давай ещё раз потрахаемся! – без обиняков выпалила девчонка.

– Да ты не только красивая, а ещё и умная, – констатировал я, засунул кляп на место и замотал её хлеборезку шарфом.

Сто пудов надеется пропетлять под шумок, но надо отдать ей должное за выдержку и прикончить максимально гуманно. Где-то слышал, что люди тихо-мирно отбрасывают коньки при отравлении угарным газом. Осталось его только где-то раздобыть.

С этими мыслями я полез в багажник, и, пошерудив там, наткнулся на резиновый шланг длиной около трёх метров. Он разительно превосходил выхлопную трубу по диаметру, но я затянул его проволокой, как смог. В коробке с инструментами обнаружились молоток и зубило, и у меня, наконец, родился план.