Тут начальник кафедры (и по совместительству — главный воевода Заставы) прервался, чтобы глотнуть воды и, слегка прокашлявшись, продолжил:

— Вот зафиксированные нами образцы артефакта чистой Тьмы и Тьмы ложной, с примесью этой чуждой энергетики.

Он сдёрнул со стоящих тут же мольбертов куски ткани, открывая два куска картона с весьма аутентичными копиями знаменитого «Чёрного квадрата» и принялся объяснять разницу в энергетике того и другого. И действительно, по мере объяснения студенты начинали видеть эту разницу и удивляться: А как же мы это раньше не заметили?

— Все увидели разницу? — уточнил он и убедившись что разобрались все, продолжил: — Нам также удалось выяснить, что такие примеси могут быть и в энергии Света. Более того, установлено, что изначальные реликвии многих религий наполнены тем самым Ложным Светом.

Аудитория зашумела и Полоцкому пришлось наводить порядок, прежде чем он завершил выступление:

— В настоящее время мы исследуем этот феномен со всех сторон, студенты старших курсов могут принять в этой работе участие и для всех будут проведены дополнительные занятия на выявление этих энергетических сигнатур. Спасибо за внимание, все свободны!

Бешеная посленовогодняя неделя, которая усиленно била Веронику Павловну по голове, закончилась, следующая плавно катилась согласно своему расписанию. Жизнь устаканилась, пусть и в своём ухудшенном варианте. И вот однажды после очередного рабочего дня Вероника Павловна возвращалась домой с работы и возле самого подъезда перед ней, словно из-под земли выросла высокая черноволосая женщина в дорогой шубке, её ровесница.

— Ну и кто ты такая, что Богдан так на тебя запал? — сказала она с нескрываемой злобой. — Даже письмо тебе оставил!

— Кто вы такая?! — возмутилась ванина мама.

— Лаура я! Богдана… вдова… — последнее она сказала с заметной хрипотцой в голосе.

— Богдана Златовича? — удивилась ванина мама.

— Его, его. Ну и кто ты такая, что…

Но тут Вероника павловна демонстративно приложила палец к губам и махнула рукой вдоль Поварской, в сторону Гнесинки:

— Пройдёмся немного…

И увидев упёртый взгляд собеседницы добавила:

— Пожалуйста…

Та удивилась, но просьбу выполнила. Дамы двинулись по улице. Вероника Павловна выключила свой телефон, убрала его поглубже в сумку и только тогда заговорила:

— Мой Ванька учится в той же… — она пару шагов шла сцепив зубы, сдерживая рвущееся наружу неприличное слово, но всё же справилась с собой: — школе… откуда Рома сбежал. Только у Ромы хватило ума понять что к чему, а мой там залип. Интересно ему там, видите ли, а потом работать будет в этой… шарашке! А то, что у них с курса одного в омут утащили, девушку похитили, а Рома сам сбежал, ему как с гуся вода! Девку себе в лесу нашёл, гадюку подколодную! Светка эта, рожа бесстыжая! А он, типа, втюрился! Уйду оттуда, типа девочек потеряю! А эти гады так все документы составили, что я теперь могу забрать Ваньку оттуда только через суд. А тут ещё мой бывший влез, ванькин отец, ему типа, нравится, что Ванька там учится! Только бы меня позлить, а на Ваньку наплевать! Да и Ванька, типа, выучился чему-то! «Я морок наложу!», «Я ментов в Соловки пошлю!». Совсем стал неуправляемый…

Она перевела дух и продолжила:

— Богдан Златович хотел отомстить им, Панакеева на место поставить, Полоцкого, чтобы от Ромы отстали, я думала что Ванька кое-что увидит, задумается… А оно вот как получилось… Богдана Златовича убили, Рома в бегах, меня с должности сняли, в ФСБ вызывали, грозились что я у них под колпаком.

Она снова перевела дух:

— А вообще зря вы ко мне пришли…

— Да не выкай ты! — решительно заявила Лаура. — Мы в одной беде. На, держи!

И передала Веронике Павловне запечатанный конверт.

— Спасибо. И… если что надо — обращайся! Я сейчас в опале, но кой какие связи остались.

Вероника Павловна даже не удивилась, как легко она, формалистка и канцеляристка перешла на ты с этой едва знакомой ей женщиной. Лаура тоже ответила любезностью:

— И ты если что — звони. Богдан был бароном, много для ромалов сделал. Это цыганьё, конечно… — она раздражённо махнула рукой, — но есть и те, кто добро помнит, остался Богдану верен.

Последнее было сказано с немалой гордостью. На том они и расстались, обменявшись телефонами.

Старая цыганка, в которой и цыганку-то сходу не опознаешь, сидевшая на противоположной стороне улицы, на скамейке возле того самого сквера, где когда-то рос двухсотлетний вяз, проследила как дамы разделились: Лаура направилась дальше по Поварской в сторону Садового кольца, а Вероника Павловна — к себе домой. Покачав головой, старуха проворчала себе под нос: «И всё этим бабам неймётся!», и сама пошла в сторону Нового Арбата.

Молодой парень, что попивал пивко в самом сквере отбросил банку и двинулся было за ней, но двое других, занимавшихся тем же самым чуть поодаль, быстро подскочили к нему, ловко подхватили под руки, ткнули чем-то в живот и потащили в сторону Борисоглебского, где поутру, в одной из подворотен, удивлённые граждане обнаружили хладный труп с торчащим из-под левой лопатки ножом.