– Папа не донес край полотенца до вымытой кружки, замер в задумчивости.

Галина положила лопатку на разделочную доску, убавила огонь на плите, хлопнула себя по бокам.

– Рослые. Ой, не могу. Но смеяться нельзя, ребенок подумает, что над ним смеемся. Воды. Коль, ты не понял? Водоросли! Сам же сказал малышу, что мы с тобой идем. За креветками, они по утру обычно на мелководье, прячутся в водорослях… Танюш, кабачки вот, жареные, каша пшенная из печи, пироги вчерашние, колбасы я порезала, в холодильник убрала. Тему накормила, и ты завтракай на здоровье, мы с отцом за час-полтора управимся, наловим ведро, и сразу домой.

За креветками? Октябрь на дворе, вода уже холодная. Таня переводила растерянный взгляд с отца, на Галину.

– Подождите, может не стоит, без креветок обойдемся, - проговорила обеспокоено.

– Танюш, температура ниже шестнадцати не опускалась, а вчера и все девятнадцать было, нормально все, не переживай. Мы же недолго, не простынем, да и привычные мы, - успокоил папа, подошел, подхватил Тему на руки, - ты внучок, дома, с мамой, нас подожди, по светлу прогуляемся с тобой, посмотреть водоросли.

– Пап, мы сходим с вами, хоть с берега подстрахуем.

– Раз хотите, идем, ты позавтракай сперва, Танюш. Будете котов отгонять, их сейчас целая куча набежит, уважают коты морепродукт.

– И Бус, набежит?
– деловито поинтересовался Тема.

– Набежит, внучок, куда же без Буса, обязательно с нами увяжется, как он может такое событие пропустить…

Отец не ошибся, кот оглядываясь по сторонам, бежал перед ними. Папа нес ведро с морскими снастями, Галина, шла помахивая пакетом, в нем лежали два небольших махровых полотенца, Таня катила коляску с сидящим в ней Темкой, колеса нет-нет, буксовали в песке. Пришли не на общий, открытый пляж, за дома, где на мелководье густо росли те самые водоросли.

Небо светлело, очертания деревьев и зданий в рассветной поволоке, выделялись все отчетливей. Океан становился, то синим, то фиолетовым, то розовые мазки скользили по водной глади. Папа разулся, закатал старые джинсы выше колен, с подготовленным тралом вошел в воду.

Таня почувствовала, как все тело напряглось от мурашек. Словно это не папину, а ее кожу, обжигает холод морской воды…

– Танюш, шейка у Темочки, хорошо прикрыта?
– Галина, тоже закатала штаны, по примеру папы, сбросила обувь, переминались босыми ногами на песке.

– Да, Галин, и шейка, и уши, все прикрыто хорошо.

– Очень даже хорошо, мне нравится. Только водорослев чего - то не вижу, отозвался Темик.

– Потерпи мое солнышко, покажу тебе водоросли, знаешь сколько их в сети напутается? Танюш, папа говорил, ты отлично шьешь, в кладовке, всяких отрезов ткани, каких только нет! И вельвет, и плащовка, и шелк японский! И машинка хорошая швейная, импортная. Думала, и зачем накупила, а вот, и пригодилось! Нарядов нашьём, для тебя. И помимо нашитых добудем, со дня на день, Витька Попов, муж хорошей знакомой, из рейса придет, он всегда вещи качественные на продажу привозит. Я сказала, что мы первые на очереди.

Таня протестующе мотнула головой:

– Спасибо, Галин, я пока обойдусь, необходимое есть, а дальше…

– Не спорь, с мамой Галей! Мне за радость, теперь есть кого баловать…

– Галь, ну что, можешь заходить! Трал разместил, начинаю тянуть!

Галина решительно двинулась к воде. Танино тело вновь напряглось от мурашек. Вшшух-вшшух, бились о берег мелкие, спокойные волны. Бус сидел чуть в сторонке, не шевелясь, гипнотизировал Галину взглядом. Чуть поодаль, расселись в рядок еще несколько кошек и котов, подтянулись в надежде на угощение. Сонная креветка и вправду шла хорошо, Галина едва успевала подгонять, и выпутывать водоросли. Ведерко наполнилась довольно быстро, и к Таниному облегчению, отец и Галина из воды выбрались.

Таня тут же вручила им приготовленные полотенца, чтоб скорей обсушили ноги.

– Бодрячком, - сказал папа.

– Бодрячком, - подтвердила Галина, - сперва только холодно, потом ничего.

К великой радости кошачьих, им отсыпали две пригоршни креветок. Довольно урча, хвостатые принялись за угощение.

Лиловый рассвет вовсю завладел небосводом и океаном, окрасил вершины деревьев на сопках.

– Пока бродил, размышлял о всяком. Ну как о всяком, о подлости человеческой. Я к чему, вчера, Тань, когда за тобой приехал, машину УАЗик пристроил, вылез из машины. Поодаль, остановились два мужика, один такой из себя важный, бритый налысо, в блестящем костюме, с толстой цепью на шее, второй - невзрачный шкет, в серой футболке, кепке опять же, серой. Ты, говорит, блестящий серому, близко не подходи, посмотри из далека, запомнишь, у Игнатова запоминающаяся внешность. Машины ему подобрали, какую из трех выберет, я тебе сообщу, скину на пейджер. Как только переговоры пройдут и мы убедимся, что он договорился, сразу отмашку дам и скажу, где взять пакет с порошком. Задержать его должны в порту, прессу организую. Нужен резонанс, чтоб у Игнатовых не осталось никаких вариантов для дальнейшего участия в программе "Нефтепродукты в обмен на товары повышенного спроса". Видел потом еще раз, этого блестящего, он парня высокого встретил, а шкета нет, больше не видал, видимо хорошо зашкерился где-то…

Она испугалась. Испугалась за синеглазого парня, речь идет о нем, нет сомнений, о нем. О нем… Озиралась вокруг, будто искала что-то глазами и не находила. Океан растворил рассветный перламутр, вновь поменял краски -- густая синева, в в бездонных глубинах вод…

Дубовая роща, все еще подёрнута дымкой утреннего тумана, общим, открытым пляжем, завладели бакланы, ходят вдоль кромки, задирая лапы… На фоне вечнозеленых сосен, пожелтевшая береза, касается ветвями пожухлой травы… Господи, господи…