Кроме того, находясь на режиме самоизоляции, в надежде поддержать граждан, было много информации о том, как проводить время дома с пользой для себя и семьи: и учиться можно, и тренироваться можно, и общими делами с детьми заниматься можно, только почему-то мало кому это удавалось, не было мотивации, не было сил. Все это от того, что большинство людей находились в утрате: своего образа жизни, возможности управлять своей жизни, свободы передвижения и т. п.

Г) Потеря мечты и ожиданий. Приведу пример клиентского случая. Молодой человек обратился с повышенной тревогой. Переболев ковидом, у него была вынужденная пауза в терапии почти на полтора месяца, после которой он пришел в очень возбужденном состоянии. Тревога была ярко выражена телесно: повышенная двигательная активность, тремор ног и рук, суетливость и т. п. Анализируя ее причины, мы пришли к тому, что он не отгоревал смерть родного дяди, с которым детстве он был эмоционально очень близок. Клиент одарен интеллектуально. Он сравнивал себя с дядей, который в молодости тоже подавал большие надежды в силу высоких способностей, но рано начал пить, «заработал» цирроз печени и умер около 40 лет. Клиента часто сравнивали с дядей в силу его интеллекта. Молодой человек понял, что именно не завершил в своем горевании, писал дяде письма, в технике «пустого стула» разговаривал с ним, и горевание вернулось в нормативное русло. А на следующей встрече молодой человек понял, в каком еще горевании он «застрял». За год до этого он выиграл годичную стажировку в США по программе Fullbright на обучение в магистратуре. Ему пришло подтверждение, он готовился к отъезду. Обсудил с другом, который учился в США, где и как можно подзаработать, запланировал маршруты своих путешествий по США. На 20-е числа марта 2020 года ему была назначено собеседование в американское консульство для получения учебной визы. Но… случилась пандемия, и за неделю до даты собеседования все отменилось, и навсегда. И только через год он осознал, что это крушение его мечтаний и профессиональных планов на будущее, которые он не позволил себе оплакать. Горевание заморозилось, что проявилось в повышенной тревоге. Запустилось переживание утраты – снизилась тревога.

Утрата и сопровождающее ее горе могут быть по-разному представлены в жизни человека.

Первое, с чем сталкивается каждый из нас, узнавая об утрате, это с горем как неким жизненным событием, которое предстает перед нами в двух ипостасях:

1. Утрата как лишение кого-то/чего-то значимого, кого/что невозможно вернуть. Это обозначение события через ответ на вопрос «Что это за событие?», результатом которого будет признание события.

2. Переживание утраты – оценка события через ответ на вопрос «Какое это событие?», результатом которого будет являться осознание важных личностных смыслов утраты.

Утрата как событие обладает такими характеристиками, как необратимость. Человек вербально выражает это в таких словах, как: «Это смерть (или как смерть)», «Нельзя что-то завершить, никогда не сказать и т. п.», «Никогда не смогу увидеть, прикоснуться и т. д.», «Это конец…»

Вторая характеристика утраты – это ее значимость. И мы услышим от человека, что «Это было самое дорогое (самый дорогой), важное…», «Вырвали с корнем, обрубили связи, нити и т. п.», «Такого больше не будет», «Отняли руку, вырвали сердце и т. п.», «Образовалась пустота», «Это лучшее, что у меня получилось в жизни».

– Третье, чем характеризуется утрата, – это независимость от воли субъекта. Переживающий утрату скажет: «Меня поставили перед фактом (смерти, расставания, увольнения и т. п.)», «Я ничего не могу сделать», «Жизнь (Бог, власть, высшие силы, судьба и т. п.) отобрали ее (его) у меня». Значимость утраты предполагает опустошение той ниши, которую объект утраты занимал в жизни человека, а также утрату психологической и духовной близости: своей социальной роли (мамы, мужа, заботящегося, обеспечивающего и т. п.) и носителя отношения к себе (любимого, того, о ком заботились, ребенка и т. п.).

Внезапность и разрушительное воздействие утраты в жизнь человека носит травмирующий характер. Однако не все утраты одновременно являются и травмами, но в любой травме есть этап утраты: того, что было до травмирующего события, и то, что изменилось после него.

В экстремальных же условиях и условиях множественных утрат, по мнению, Г. У. Солдатовой, сама по себе утрата будет являться травматической.

Любая утрата лишает человека иллюзий, особенно базисных, лежащих в основе представления человека о мире, своем месте с нем и управляемости жизнью. Выделяются следующие базисные иллюзии:

1. Иллюзия бессмертия (отказ от мыслей о конечности жизни). Мы почти не задумываемся о смерти, ни своей, ни других, пока с нею не сталкиваемся в реальности.

2. Иллюзия справедливого мира (все в мире устроено справедливо, упорядочено, разумно). Есть закономерности, цикличность, повторяемость, типичные ситуации. Если мы будем себя вести целесообразно им, то мир вознаградит нас. Смерть, утрата – это всегда несправедливо, непонятно «За что?», почему это произошло.

3. Иллюзия доброжелательного мира (в мире больше хорошего, чем плохого, плохое случается с теми, кто что-то делает не так, плохо и т. п.). Я все делаю хорошо, правильно, значит со мной и моими близкими ничего не может произойти.

4. Иллюзия совершенного себя (позитивная самооценка, подконтрольность жизни, уникальность). Я учусь, работаю, справляюсь, достигаю, самореализуюсь, так что со мной ничего не случится. Встреча со своей уязвимостью, ограниченностью для многих становится невыносимой.

Встреча с утратой «пробивает» одну, несколько или все базисные иллюзии человека, нарушает восприятие себя, других, мира, жизненных событий. И тогда травматизация неизбежна.

Для анализа психологических изменений, связанных с переживанием утраты, можно обратиться к феномену «травмированного Я» (Роберта Лифтона)

Травмирующие события в мире – «собственная внутренняя символическая смерть», проявляющаяся в разрушении жизнедеятельности и разрыве линии жизни. Задача переживания этой ситуации – «формообретение», развитие новых внутренних форм, включающих травматическое событие – поиск смысла в нем и включение его в свою жизненную историю. Таким образом, проживание утраты предполагает нахождения смысла смерти и интеграция утраты в жизненный путь человека.