Шрифт:
Эмилия почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она сжала в кармане найденную записку, борясь с желанием показать ее. Но кому она могла доверять?
"Я… я не имею никакого отношения к исчезновению картины," – твердо произнесла она, глядя прямо в глаза детективу. – "И я сделаю все возможное, чтобы помочь следствию."
Когда суматоха немного улеглась, и большинство полицейских покинули галерею, Эмилия осталась одна перед пустой рамой. Тишина, нарушаемая лишь далеким шумом радиопереговоров, давила на нее.
Она смотрела на свое отражение в стекле, где еще вчера бушевали волны "Девятого вала". Ее обычная уверенность исчезла, уступив место смеси страха и решимости.
Эмилия достала из кармана смятую записку. Ее тяжесть словно напоминала о грузе ответственности, внезапно обрушившемся на нее. Она оглядела зал, теперь казавшийся чужим и враждебным, и приняла решение.
"Я найду правду," – прошептала Эмилия, глядя на свое отражение. – "Чего бы это ни стоило."
Расправив плечи, она направилась к выходу. Галерея, некогда бывшая ее святилищем, превратилась в поле битвы. И Эмилия была готова сражаться за свою репутацию, за "Девятый вал" и за правду, скрытую за этим загадочным преступлением.
Столкновение миров
Эмилия Солнцева нервно расхаживала по роскошному кабинету Михаила Воронина, её пальцы рассеянно скользили по изысканной резьбе антикварного стола. Комната была наполнена бесценными произведениями искусства и антиквариатом, молчаливыми свидетелями богатства и влияния владельца галереи. Солнечный свет, проникающий сквозь высокие окна, играл на позолоченных рамах картин, создавая причудливую игру красок.
Эмилия глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Она понимала, что от предстоящей встречи со следователем зависит не только её профессиональная репутация, но и судьба украденного шедевра. Каждая секунда ожидания казалась вечностью.
Внезапно тишину нарушил звук приближающихся шагов. Эмилия выпрямилась, расправила плечи и приготовилась к неизбежному столкновению.
Дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошёл следователь Игорь Петрович. Его пронзительные голубые глаза быстро окинули помещение, прежде чем остановиться на Эмилии. В его взгляде читалось явное недоверие.
"Итак, госпожа Солнцева," – начал он без предисловий, – "расскажите мне о системе безопасности вашей галереи. Как могло случиться, что картина просто исчезла?"
Эмилия почувствовала, как в ней закипает раздражение от его пренебрежительного тона. "Наша система безопасности одна из лучших в городе. Мы используем…"
"Да-да," – перебил её Игорь, – "лучшая система, которую смогли взломать. Где вы были в ночь кражи?"
"Я была дома, как и сказала вчера вашим коллегам," – ответила Эмилия, стараясь сохранять спокойствие. – "Послушайте, Игорь Петрович, я понимаю, что для вас это просто очередное дело, но "Девятый вал" – это не просто картина. Это…"
"Ещё один морской пейзаж?" – саркастически добавил Игорь.
Эмилия почувствовала, как краска заливает её лицо. "Вы ничего не понимаете! Айвазовский – это…"
Их перепалку прервало тихое покашливание. В дверях стояла Елена Краснова, сжимая в руках лист бумаги. "Простите за вторжение," – пробормотала она, – "но я нашла кое-что странное."
Эмилия и Игорь одновременно повернулись к ней. "Что именно?" – спросил детектив.
Елена протянула им записку. "Это было найдено возле места кражи. Но дело не в содержании, а в том, как это написано."
Эмилия наклонилась, чтобы лучше рассмотреть бумагу. Её глаза внезапно расширились. "Боже мой," – прошептала она. – "Это же…"
"Что?" – нетерпеливо спросил Игорь.
"Посмотрите на эти завитки," – Эмилия указала на странные символы в углу листа. – "Это не просто украшение. Это… код."
Игорь недоверчиво посмотрел на неё, но что-то в её голосе заставило его прислушаться. "Объясните."
"В 19 веке художники часто использовали подобные шифры для подписи своих работ," – быстро заговорила Эмилия, её глаза загорелись от волнения. – "Смотрите, если соединить эти линии определённым образом…"
Они склонились над запиской, их головы почти соприкасались. Эмилия чувствовала тепло Игоря, стоящего так близко, и на мгновение забыла о своём раздражении.
"Вот здесь," – она указала на едва заметный узор, – "это может означать "море" или "волна". А это… мне кажется, это отсылка к технике лессировки, которую часто использовал Айвазовский."
Игорь внимательно слушал, его скептицизм постепенно уступал место заинтересованности. "Интересно," – пробормотал он. – "Но кто мог оставить такое послание?"