Буква «С» в слове «солистка» была одной величины с литерами «ИРЕНА», так что Шулейко на мгновение прочитал имя как «СИРЕНА». И тут его осенило. На колоколе мусоровозки было выбито не «Ирена», а именно «Сирена». Просто первая буква затерлась. Это был судовой колокол — рында — с подводной лодки «Сирена»!

Минуты три Шулейко еще брел по Примбулю, веря и не веря в свое нечаянное открытие, потом повернулся и почти бегом бросился к стоянке такси у Графской пристани. «Жигули» с табличкой частного извоза примчали его к гаражу отдела городского благоустройства. Показав сторожу институтский пропуск и наскоро объяснив, в чем дело, Шулейко без труда отыскал нужную машину. Рында, привешенная к контейнеру, поблескивала на солнце. Вот и славянская вязь: «Ирена». Он ощупал начало слова, будто не доверял глазам, которые ясно видели, что край колокола и в самом деле затерт, а от первой буквы осталась даже верхушечка — это подтверждали и пальцы, гладившие бугорок.

Сторож стоял рядом и бдительно следил за всеми манипуляциями явно ненормального гражданина. На лице его читалось откровенное опасение: «Как бы этот псих не спер колокол». Впрочем, он оказался добрым малым, этот сторож, из мичманов отставников, припомнил не только фамилию шофера, подвесившего на машину рынду, но, покопавшись в амбарной книге, отыскал и его адрес: Древняя улица, дом, где ресторан «Дельфин», Павел Николаевич Трехсердов.

Шулейко немедленно отправился на улицу, что вела к руинам древнего Херсонеса.

Дверь открыл высокий крепкий старик с роскошной шапкой седых волос — живая аллегория немыслимого понятия «цветущая старость». Возраст выдавали лишь глубокие резкие морщины, изрубившие лоб и щеки, словно шрамы. «Ему бы не мусоровоз водить, а играть в кино благородных разбойников», — невольно отметил про себя Шулейко.

— Чем могу служить? — громогласно вопросил «благородный разбойник».

Алексей Сергеевич коротко объяснил суть дела

— Рында вас моя интересует… Да нашел я ее в Карантинке. Там раньше свалка от гидрографии была.

— Давно нашли?

— Давно. Вскоре после войны.

— Гм… Вы бы ее в музей сдали… Все-таки историческая вещь.

— Там такого барахла хватает. Да и не нужна она им. Я в пятьдесят втором носил. Сказали: это царский флот, империалистическая война. Несите во вторсырье. А мне жалко стало. Вот и пристроил к делу.

Шулеико задумался.

— Послушайте, Павел Николаевич. А продайте-ка ее мне.

— На что она вам?

— Я ее в музей определю,

— Нет. Не продам! — отрезал Трехсердов.

Сказано это было столь решительно, что Шулейко ничего не оставалось, как распрощаться и покинуть неприветливый дом.

В свободный день Шулейко отправился в следственный отдел, чтобы забрать тетрадь кавторанга Михайлова.

— Это последнее, что удалось прочитать. — Оксана Петровна извлекла из стола конверт, в котором лежал отпечатанный на машинке листок с пробелами неразобранных слов:

«…После долг(их) (и) неутешительных размышлений я пришел… принесут людям больше вреда, чем пользы… Настоящее… рассматривать (как) мою последнюю волю…

1…

2. Уничтожить все три опытных образца:

а) модель № 1, исполненную в виде серебряного свистка, находящегося во владении моей жены;

б) модель № 2, исполненную в виде насадки на духовой инструмент (корнет-а-пистон), что остался на моей севастопольской квартире (футляр зеленого сафьяна).

с) Модель № 3, исполненную в виде граммофона (ящик красного дерева), хранится в Форосе на даче ординарного профессора Дмитрия Михайловича Михайлова.

Душеприказчиком настоящего распоряжения объявляю вышеозначенного моего брата.

К сему руку приложил

Командир подводной лодки “Св. Петр”,

Капитан 2 ранга Н.Н. Михайлов 9-й

1910 год.

Атлантический океан».

Шулейко вздохнул и спрятал листок в конверт.

— Он не совсем прав… Точнее, совсем не прав.

— Почему вы так считаете? — спросила Оксана Петровна.

— «Все яд, и все лекарство» — так, кажется, говорил великий Гален. Иеро, точнее, инфразвуковая аппаратура Михайлова, могла бы принести больше пользы, чем вреда. Смотря как применять его изобретение. Тут сотни примеров.

— Согласна, согласна! Я где-то читала, что с помощью инфразвуковой аппаратуры можно предсказывать не только морские штормы, но и землетрясения.