– А как бы ты отнесся к вступлению в регулярную армию Родезии? Получал бы ты там поменьше, чем наемник, однако у тебя был бы другой статус. Ты не обижайся, старина, но эти мэрки*, которые приезжают сюда, такой скользкий народ! Нет, они, конечно, воюют с противником, убивают. Но мне было бы приятно, если бы ты выбрал карьеру в регулярной армии. Мы ценим таких людей, как ты, Рэйни. В Родезии заглядывают далеко вперед. Разделаемся с этой падалью, с террористами - у нас будут другие проблемы. Если ты запишешься в регулярную армию, мы сразу же даем тебе родезийское гражданство и выделяем пятьсот акров прекрасной земли. Ну, что скажешь?

– - - - - - - - -

* Сокращение от слова mercenary - наемник.

– - - - - - - - -

Я, конечно, отказался. Я вырос на ферме под Бомонтом. Вообще-то, земля в Восточном Техасе считается плодородной, но наш участок был исключением: должно быть, матушка-природа крепко обиделась, когда создавала этот кусок земли. Может, мой прадед был скверным фермером. Бог его знает, хотя бедняга вкалывал здорово. Мне же, совершенно точно, не надо никаких ферм - ни в Техасе, ни в Родезии, ни в какой-нибудь Глоккаморре.

Майор Хелм вздохнул, и после этого его манера стала менее непринужденной. Он снова обратился к своим карточкам. В голосе его прозвучал вопрос, когда он снова заговорил со мной:

– Во Вьетнаме ты служил в подразделении, которое занималось "внутренним врагом". Я догадываюсь, что это такое, только вот аккуратный наш мистер Райен почему-то не заполнил эту часть.

– Я шесть месяцев служил в "группе Феникс", вот и все, - ответил я майору.

Название было ему, конечно, знакомо.

– Да, та самая "группа Феникс", - продолжал я.
– Мы выискивали агентуру в высоких сферах. Понимаете, выявляли вьетнамских офицеров, чиновников, политиков, которые старались застраховаться на будущее и помогали Вьетконгу. И в большинстве своем они оказывались виновными.

Майор Хелм улыбнулся. Он мне определенно разонравился.

– Конечно, виновными, Рэйни. Раз ты убил человека, он не может не быть виновным, правда?

Я сказал "да", и оба мы неестественно засмеялись.

– Думаю, у меня есть работа по тебе, - решил майор, вынимая одну из карточек.
– Тебя нельзя записывать в простые наемники, верно? Я думаю, ты будешь командиром одного из наших специальных подразделений по борьбе с терроризмом.

Я не подозревал, что один глаз, правый, у майора стеклянный - до тех пор, пока он не подмигнул мне. Обычно, когда человек подмигивает одним глазом, другой как бы помогает ему. Здесь было иначе, и я это сразу заметил.

– В любом случае, мы направим тебя на борьбу с террористами. Ты, возможно, будешь иметь дело с "внутренним врагом", пока..

– С белыми?

– С людьми. С мужчинами и женщинами, - добавил Хелм.
– Убивать женщин - тебя это не очень расстроит, Рэйни?

– Не знаю, - сказал я, ответив ему со своей стороны очаровательно-отвратительной улыбочкой.
– Думаю, если это будут "внутренние враги", то придется полюбить и это занятие. А сколько у вас "внутренних врагов"? Я думал, Родезия - это одна сплошная белая солидарность.

Хелм снова заулыбался:

– Ты так думаешь? Всегда, конечно, есть белые ренегаты, которые мечтают договориться с врагом в надежде спасти свои паршивые шкуры. Не в полном смысле шкуры, понимаешь ли, а сохранить все, что у них есть. Ну а потом есть белые либералы. Знаешь, это такие малые, которые хотят, чтобы все - черные и белые - были большими друзьями. Они вечно хотят компромисса с черными, и это делает их угрозой для безопасности государства. Южная Африка, наш хороший друг на юге, достаточно сильна и может поэтому терпеть своих либералов. Здесь, в Родезии, мы не можем позволить себе такой роскоши. Что ты испытываешь к либералам, Рэйни?

– Ничего, - ответил я.
– Я не собираюсь быть комендантом лагеря уничтожения. Если вы, майор, выудили мне такую работу, то, может, лучше сразу сесть в обратный самолет?

Майор Хелм, этот хладнокровный сукин сын, даже не обиделся:

– И не думай об этом, старина! Мы направляем тебя на антитерроризм, согласен?

Я ответил, что пойдет.

– Там, в Нью-Йорке, мистер Райен оценил меня в тысячу шестьсот в месяц, так?

Майор, повернувшись ко мне на своем вращающемся стуле, ответил:

– Командир подразделения получает больше. У тебя будет две тысячи в месяц. Неплохая мелочишка, надо сказать. Пройдешь медкомиссию - и потекут. Знаю, знаю. Мистер Райен уже устраивал это в Нью-Йорке. Но это по приказу, так надо. Мы просто должны убедиться, что не берем человека, который не в состоянии пробежать полмили с оружием.

Медкомиссию я проходил у врача родезийской армии, который смахивал на армянина из тех, что в старые времена делали подпольные аборты на кухонном столе. Они явно не смогли заполучить в армию хорошего специалиста из белых. Нет, он был действительно врачом, но не в моих глазах. Сними с него белый докторский халат, обсыпанный пеплом от сигарет, и отними стетоскоп получился бы самодеятельный татуировщик откуда-нибудь с Першинг-сквер в Лос-Анджелесе.