– Вот ключ-карта, не теряйте. Номер на третьем этаже. О вашей специфической диете я сообщила, рекомендую уточнить все нюансы, прежде чем повар попытается вас отравить. И, Ян Николаевич, постарайтесь отдохнуть. Кто-нибудь из наших заедет за вами завтра, ближе к полудню, – мадам деловито кивнула и направилась к выходу.

– А объясняться я, видимо, должен языком жестов, – недовольно буркнул детектив, втайне радуясь, что большинство стран мира пользуются десятичной системой счисления, благодаря чему он сможет самостоятельно найти свой номер.

Комната оказалась небольшой, но светлой. Узкая, аккуратно заправленная кровать, рядом тумбочка с телефоном, над изголовьем стильное бра с кисточкой-выключателем, чуть дальше у стены кресло и журнальный столик, буквально застеленный рекламными буклетами и меню. Справа от входа шкаф-купе с дополнительным одеялом и маленьким кодовым сейфом внутри, слева – дверь в ванную, за которой прятались совершенно типичные уборная и душевая. Дальше, по левой же стороне, огромное, в человеческий рост, зеркало в тяжелой деревянной оправе, напольный торшер, комод с множеством ящичков и встроенным холодильником, сверху водружен несколько отставший от прогресса телевизор. В номере имелся свой балкон, однако Ян не курил и одношаговыми прогулками тоже не интересовался.

Достав из бара бутылку воды, сыщик внимательно изучил состав. Не найдя ничего лишнего, осушил поллитровку залпом, ненадолго успокоив разбушевавшиеся от голода внутренности. Однако он все равно понимал, что на одном завтраке дневную норму не вытянет, поступаться принципами упрямый Зяблицев тоже не собирался, поэтому во что бы то ни стало намеревался найти нужную ему еду. К счастью, гостиничный телефон оказался снабжен тремя рядами кнопок, один из которых был подписан понятными и такими родными русскими буквами. Гость спешно набрал ресторан, по ту сторону отозвался бодрый мужчина с заметным, но терпимым, акцентом.

Дотошно расписав свое меню с точным указанием времени подачи блюд, а также убедившись, что персонал кухни прекрасно его понял, детектив попросил как можно скорее принести ужин в номер и, сердечно расшаркавшись, положил трубку. Чтобы хоть как-то скоротать время, Ян Николаевич нарочито медленно разобрал сумку – развесил в шкафу брюки и две белые рубашки, нижнее белье убрал в комод, аккуратно разложил в ванной средства личной гигиены, а махровый халат и полотенце пристроил возле душевой кабинки. На улице почти стемнело, хотя на часах еще не было и семи. Голодный сыскной агент начал беспокоиться, что кухня закроется раньше, чем его покормят, потому решил набрать ресторан еще раз. Сев на кровать и прижав гудящую трубку к уху, Ян неосознанно уставился в зеркало напротив. На самом деле его внимание привлекла одна совершенно несусветная деталь – якобы дверца шкафа прищемила манжету одной из рубашек, так полюбовно развешанных им не ранее чем полчаса назад. Детектив готов был поклясться своей, теперь уже пошатнувшейся, педантичностью, что не мог отнестись к одежде так небрежно.

Тем не менее, стук в дверь тут же отвлек его от размышлений, сконцентрировав все активные процессы организма в области кишечника. Поблагодарив сотрудницу отеля, которая, похоже, ни слова не поняла, умирающий от голода Зяблицев водрузил поднос с отварной картошкой и стаканом молока на журнальный столик, прямо поверх разноцветных листовок. Он тщетно пытался избавиться от предвкушения и, в конце концов, накинувшись на еду, мысленно пристыдил себя за испытываемое удовольствие.

– Я ем, чтобы жить, а не наоборот.

Покончив с ужином, сыщик решил принять душ. Притормозил у двери ванной, вспомнив о недоразумении с рубашкой, но дверца купе оказалась плотно закрыта, никаких следов неподобающего отношения к текстилю. Списав все на галлюцинации от недоедания, детектив громко прицокнул языком, значащее на его наречии протяжное “ну дела”, а затем отправился по заданной траектории на водные процедуры.

Стрелка часов медленно подползала к девяти, но, несмотря на раннее время, Ян уже готов был отойти ко сну. День казался ему слишком пресыщенным по сравнению с обычным течением жизни. Уже протянув руку к сонетке, чтобы погасить свет, сыскной агент снова зацепился взглядом за замеченную ранее неурядицу. Теперь инцидент с рубашкой заинтриговал его не на шутку, проснулись инстинкты и профессиональный интерес.

Стараясь не удивляться, Зяблицев внимательно осмотрел стык дверцы. Никаких признаков того, что десять секунд назад отсюда что-либо торчало. Отворив шкаф, мужчина недоверчиво заглянул внутрь, стараясь не загораживать собой освещение. Одежда висела столь же безупречно, какой он ее там оставлял. На всякий случай детектив осмотрел сейф и даже вытряхнул одеяло. Не обнаружив ничего необычного, он аккуратно разложил все по местам, задвинул дверку, убедился, что снаружи купе выглядит безукоризненно и даже протер глянцевую поверхность рукавом халата, предварительно на нее дыхнув. Медленно, прислушиваясь к звенящей тишине, Ян Николаевич попятился к кровати, не выпуская из виду злополучный шкаф настолько долго, насколько это было возможно. Когда он посмотрел в зеркало, дверца оказалась слегка приоткрытой.

– Невозможно! – всплеснул руками раздосадованный сыщик, решительной поступью направившись к порядком поднадоевшему предмету мебели. Определенно, он либо сходил с ума, либо кто-то над ним безвкусно подшучивал, потому что шкаф под прямым взглядом выглядел абсолютно нетронутым. Как настоящий профессионал, Ян пришел к выводу, что пора что-то менять в методах расследования. Ведь всем известно, что безумие – это повторять одни и те же действия, всякий раз ожидая разных результатов. Определив точку, с которой можно видеть и шкаф, и его отражение, стоит лишь повернуть голову, Ян Николаевич принялся ждать. Через час мужчина почувствовал себя полнейшим идиотом, похожим на современную скульптуру с подвижной камерой видеонаблюдения вместо головы. Еще через полчаса нещадно разболелась шея, а глаза начали предательски слипаться. В одно из таких затянувшихся морганий, злоумышленник бесшумно растворил дверцу купе настежь, а рубашки оставил болтаться в воздухе, так, будто мимо них только что кто-то прошел. Заметив в зеркале долгожданную перемену, Зяблицев мгновенно проснулся, встряхнул головой, будто избавляясь от наваждения, а заодно и разминая затекшую шею. Однако, когда он посмотрел на шкаф, тот снова оказался закрыт.