— Понятно. — Дэн хмыкает. — Вы, оказывается, стеснительные.

— Мы заботливые, бережем психику твоего работника. Потому как, послушав ночной концерт в исполнении Энжи, сосредоточиться на работе она не сможет неделю.

— Иди к черту с такими подробностями. — Дэн кривится.

— Уже иду.

— В смысле?

— У меня по расписанию спарринг с Тохой. И не забывай инструктаж от сестры. Я ушел на целый день. — По пути цепляю свой старый шлем из шкафа.

— А это тебе зачем?

— Не скажу. — я уже за дверью.

— Это уже наглость!

Забегаю в кабинет Эли, вручаю шлем.

— Вот это заберешь с собой. Вечером мне нужна будет твоя помощь и это очень важно для меня. Поможешь?

— Моя помощь в игре?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты знал. — Она краснеет, словно я попросил что-то совсем неприличное. — Я не смогла войти…

— Я знаю. Именно поэтому помочь в моём деле сможешь только ты и это наш с тобой секрет. Это действительно важно.

— Для тебя?

— Для всех. Для меня, для Дэна, даже для тебя.

— А для Энжи?

— И для Энжи потому, что это касается её близких.

— Ты меня вообще запутал. Объяснишь нормально?

— Попробую, но не сейчас. — От двери оглядываюсь, прикладывая палец к губам. — Секрет!

Слетаю по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, до самого спортзала. Тоха стоит с перчатками в руках.

— Давай сегодня повеселее что-нибудь. Шест, меч?

— Что это у тебя за прилив энергии сегодня?

— Настроение хорошее.

Когда я, переодевшись, взбираюсь на ринг, Тоха держит две сравнительно коротких палки, соединенных цепью.

— Вот это, я думаю, тебе понравится — Он лихо прокрутил их на одной руке вокруг ладони. — Нунчаки.

Заработав за два с лишним часа сотню синяков и шишек, падаю в изнеможении на ринг.

— Класс. Вот это вещь!

— Вот неугомонный. — Тоха искренне удивляется. — На кой тебе палки и железки с твоими шарами?

— На всякий случай. — Смеюсь.

— На всякий тогда и стрелять учись.

— Уже. — Сбегаю в душ.

У меня в расписании сегодня еще и универ. Формально я там должен быть каждый день, но негласно Степаныч разрешил мне свободное посещение «до первого косяка», так что мы оба с Энжи в плане учебы вольные птицы. Сегодня я везу готовые контрольные и, если будут, беру новые задания.

При встрече Степаныч поинтересовался историей с Элей.

— Вы в очередной раз спасли меня и не только меня. А девочка действительно уникум. Работаем.

— Я смотрю, — Степаныч засмеялся, — у вас там целая команда уникумов.

В университете я справился быстрее, чем планировал. Набираю Энжи.

— А я застряла. — Она в своей художественной академии. — Меня поставили моделью и рисуют.

— Можно спросить, в каком виде? — Хохочу в предвкушении реакции.

— Краш, я тебя укушу! Одетая я! Скучно мне стоять. Приезжай через час забирать меня.

Задумываюсь, чем занять оставшийся час. Из раздумий выводит стук по крыше машины. Мужик средних лет, лицо смутно знакомо.

— Привет. Не узнал? — По голосу вспоминаю командира омоновцев, с которым раз столкнула судьба.

— Признал. — кивком приглашаю в машину.

— Тут у нас дело такое… — едва присев, заговорил он. — Давно приходилось использовать свои способности?

— Год назад. — Не понимаю вопроса, точнее, его причины.

— А месяц назад? Ни конфликтов, ни развлечений с применением твоих фейерверков не было? — Он буравит меня взглядом.

— Нет. — Меня этот разговор начинает напрягать. — Есть поводы меня подозревать в чем-то?

— Нет. — вздыхает. — Тебя лично – нет. Но кто-то в последние полгода активно пользуется такими же способностями. Огненные шары, смерчи, летающие сосульки. Дважды удалось рассмотреть, кто это был. В одном случае подросток, а в другом – вообще девчонка. Так что к тебе я без претензий, а скорее за помощью. И по разной информации такие происшествия происходят по всему миру.

— Сильно нашумели?

— Не особо. Все случаи пока не более, чем бытовые или личные конфликты, причем обладатели этих способностей преимущественно защищались. Кстати, меня Максим зовут, если не помнишь. Можно Макс. Тебя-то я помню.