– Дверь будет открыта, Лорел. Приезжай.

И вот нахрен он это сейчас сказал?

25 сентября 1987 года, пятница

Адриан.

Это начальник базы, если что.

Просто мне захотелось написать его имя. Зафиксировать его тут. Без фамилий, званий, титулов и прочей красоты. Мне кажется, я ему нравлюсь. Или же он просто следит за теми, кто слишком близко подходит к его ребятам. А я не просто близко. Я уже среди них, даже если незримо. Мы не можем раскрывать свои отношения с Акселем, но думаю, что все всё знают. Каким бы ни был замкнутым мой парень, он изменился. И меняется, глядя на меня.

Но круче всех тот момент, когда он видит меня в столовой или на улице.

Сегодня между сессиями я вышла из кабинета, чтобы пройтись. Ну, знаешь, как это бывает. Когда ты просто все делаешь чертовски вовремя. После безумного вечера вчера мышцы немного болят, грудь налилась. Но я чувствовала себя ослепительно прекрасной. Не знаю уж, только ли внутреннее состояние изменило все вокруг или влюбленность меня украсила, только вот Адриан подошел сам. Он приветливо улыбнулся, осведомился, как дела и как мне служба. Я ответила, что начинаю привыкать к их воинскому распорядку и строгости. Он пошутил, что наслышан о нарушении режима. Я приняла невинный вид и сказала, что неуклонно соблюдаю все предписания.

Это было так легко и так естественно, что я не сразу заметила, что флиртую с ним. В его мерцающих черных глазах отражались самые запретные мои желания. Все то, что я хотела воплотить в жизнь.

С Акселем.

Это было приятно и волнующе. Я смотрела на начальника базы, который шел рядом, вращая в пальцах сигарету, думала о своем парне, который в эти минуты должен был заниматься, стремилась вернуться к работе, от которой снова чувствовала сумасшедшую отдачу, и ощущала себя самой счастливой женщиной.

Эйфория, скажешь ты, пройдет, уступив место апатии.

Да. Да и плевать. Я на подъеме. И этот подъем прекрасен. Но прекраснее всего то, что выскочивший с тренировки Аксель увидел нас с Адрианом. Ох, что у него был за взгляд. У меня все мгновенно вспыхнуло внутри! Я даже забыла, что рядом есть другой мужчина, с которым веду светскую беседу. Темно-синие грозовые глаза Акселя стали яркими, почти лазурными. Их неоновое свечение обожгло душу.

Вот сижу. Жду.

Он точно придет сегодня. Не сможет не прийти. Этим взглядом он пообещал мне скорую расправу. А я убедилась, что сделала правильный выбор. Меня сводит с ума этот контраст. Контраст между его чудовищным самообладанием и бурей страстей внутри. Молодость, неопытность в нем сочетаются с удивительно взрослой позицией. С каждым разом он все тоньше чувствует мое тело, подбирает ключики. Мне уже не надо направлять, он сам делает так, чтобы я забывала собственное имя в его объятиях.

Я по-прежнему думаю, что мы с ним идеально сложены.

Вот начала думать об Акселе, и как-то дневник легко пишется. Представляю лицо моего парня – и хочется улыбаться. Я понимаю, что завела заезженную пластинку. Что иду по опасной дорожке, провоцируя военного. Но не могу по-другому. Мы с терапевтом часами обсуждали все мои травмы, стремление к опасности, стремление к острым эмоциям. То, что я буду изводить своего мужчину. И изводила. В прошлом даже получала физическую реакцию. Это нельзя назвать насилием или побоями, но я выводила его из себя. Не хочу даже имя вспоминать.

И снова делаю то же самое.

За одним лишь исключением. Я точно знаю, что Аксель никогда меня не ударит. Зато он полностью раскрепостится в постели. И я получу от него именно ту властность, стремительность и жесткость, в которой так отчаянно нуждаюсь.

Все остальное у него есть. Он идеален. Идеален для меня.

О. Кажется, пришел.

Продолжу позже.

Позже

Н-да. Я буду флиртовать со всеми, если каждый раз буду получать такое. Измотался и спит в моей постели.

Это божественно.

Какой он красивый.

Успокоился. Лоб гладкий. Ему несказанно идет щетина. Брови темные. Они такие контрастные на фоне пшенично-платиновых волос. Что за кровь в нем перемешана? Кто он вообще? Треверберг. Что за город такой – Треверберг? Никогда не была. Но если этот город дал жизнь такому мужчине, надо съездить.

Черт, ноги дрожат. Хочется смеяться и петь. Но я лучше пойду к нему.

Боги, он уснул в моей постели. Плевать, что кто-то может увидеть. Пойду к нему. Так и хочется прижаться к нему всем телом, закрыть глаза. И ни о чем не думать…

Психоанализ и жизнь. Политика и благотворительность. Любовь и дети. Да-да, дорогой читатель, ты не ошибся. Сегодня мы побеседовали с самым противоречивым, известным и популярным психотерапевтом из Франции. Она работает только с исключительными людьми: звездами, политиками, аристократией. Старый и Новый Свет способны примириться с существованием друг друга только под мудрым взглядом этой умопомрачительной женщины. С вами Лорел Эмери – и сегодня мы в гостях у доктора Анны Перо.