На лице Блэйка появилось недоверчивое выражение. Фармен поднялся, слегка качаясь от выпитого.

– Пойдем, я покажу тебе пульт управления.

Блэйк жестом указал ему на стул.

– Да видел я это. У тебя там столько всего, что в полете времени не хватит разобраться... Да и вообще, можно ли назвать это полетом. С тем же успехом ты мог бы сидеть за письменным столом.

Фармену и самому иногда приходили в голову подобные мысли. Но все эти приборы были необходимы, чтобы управлять "Пика-Доном".

– Ну, хочешь, назови его подводной лодкой, - сказал он даже без особого сарказма.
– Ты ответь: летал я или нет?

Блэйк пожал плечами.

– Сначала ты завис, как воздушный шар. Если бы я не видел это собственными глазами, я бы никогда не поверил. Потом рванулся ко мне, как из пушки. Признаться, я даже несколько струхнул. Никогда бы не подумал, что можно двигаться с такой скоростью... Не успел я развернуться, как тебя и след простыл. Если бы мы вели с тобой воздушный бой, ты мог бы прошить меня очередью, а я не успел бы сделать и выстрела.

На стол упала тень. Они подняли головы.

– Действительно, мсье, - сказал Деверо, - ваша машина может без риска атаковать любую цель. Мне трудно понять, как она летает с такими маленькими крыльями или как она поднимается вертикально в воздух, но я видел все это своими глазами. И этого достаточно. Я хочу извиниться, что нас не было здесь в момент приземления.

Итак, он все-таки произвел впечатление.

– А куда вы все улетели? Я думал, что патрулирование начнется только во второй половине дня.

Подвинув стул, Деверо сел рядом с Блэйком. Он осторожно поставил стакан с вином на стол.

– Все так, мсье. Но со стороны фронта донеслась канонада. В таких случаях мы не ждем приказа, а сразу же поднимаемся в воздух.

– А я не слышал никакой стрельбы, - сказал Фармен.

– Самое странное, - сказал Деверо, - что когда мы подлетели к фронту, пушки уже смолкли, а в небе не было ни одного самолета, кроме наших. Мы пролетели километров пятьдесят вдоль линии фронта - никаких признаков боевых действий. Когда мы вернулись, я связался с командованием: никакой информации о перестрелке.

Он произнес все это с наивным непониманием маленького мальчика, еще не познавшего тайны природы. Фармен внезапно рассмеялся, и Деверо заморгал от удивления.

– Извините, - сказал Фармен.
– До меня только что дошло. Это были не пушки, а мой самолет!

– Ваш самолет, мсье? Не понял шутки.

– Я не шучу. Вы слышали мой самолет. Когда он преодолевает звуковой барьер, то раздается нечто наподобие взрыва.
– Он взглянул на их лица.
– Вы мне не верите?

Стакан Деверо был пуст. Блэйк встал, взял со стола пустой стакан и поплелся к стойке.

– Я, наверное, так и не смогу понять принцип действия вашего самолета, - сказал Деверо.
– Но вы показали, на что он способен...

– Это всего лишь небольшая часть, - ответил Фармен.

– То, что мы увидели, вполне достаточно, чтобы покончить с Бруно Кейсерлингом.

– Я сделаю это, - сказал Фармен.

– Будем надеяться, - сказал Деверо, позволив себе намек на улыбку.
– В любом случае, надо попробовать. Если вы скажете, куда необходимо прикрепить пулеметы...

– Мне не нужны пулеметы, - заявил Фармен.

– Но, мсье, на аэроплане должно быть оружие. Аэроплан без пулемета все равно что тигр без зубов и когтей.

От мысли, что на носу "Пика-Дона" будет торчать пулемет, ему стало не по себе.

– У меня есть свое вооружение, - как можно убедительнее сказал Фармен. Вернулся Блэйк и поставил свой стакан на стол, слегка расплескав бренди.
– А пулеметы снизят аэродинамические качества самолета.

– Аэро... что?
– спросил Блэйк.
– О чем это ты говоришь?

Фармен наклонился вперед.

– Послушайте. Вы видели мой самолет, так? Видели там внизу, возле шасси, направляющие... ну, балки?

– Я видел, - сказал Деверо.

– На них крепятся ракеты, понимаете? Достаточно одной, чтобы уничтожить целую эскадрилью.

– Да? И сколько у вас таких ракет?

– Шесть, - ответил Фармен.
– А сколько эскадрилий у немцев в этом секторе?

– Две, - сказал Деверо.
– Но, мсье, люди, которые оснащали ваш самолет, вряд ли разбирались в технике воздушного боя. Надо обладать невероятной меткостью, чтобы даже шестью ракетами сбить один самолет. Ведь аэропланы летают, а не висят неподвижно, как воздушные шары. Мы нередко тратим сотни патронов и не можем накрыть противника. Вступать в бой, имея возможность выстрелить всего шесть раз? Это безумие, мсье.