Скорее всего, нет.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, но, пожалуйста, перестань и сними свою одежду. Я хочу тебя видеть.

Или, может быть, разговор был сильно переоценен.

— Как пожелаешь.

Джеймс встал рядом с кроватью, стянул через голову рубашку, сбрасывая джинсы и белье на пол, радуясь, что они оба сняли обувь, как только вошли в номер.

Ханна воспользовалась моментом, чтобы освободиться от футболки и лифчика, приподнялась на локтях и уставилась на член Джеймса, заставляя его дернуться от желания.

— О… боже, — пробормотала она.

Он еще больше напрягся под ее внимательным взглядом.

Через две секунды Джеймс стянул с Ханны облегающие сексуальные джинсы. У него перехватило дыхание, когда он увидел ее трусики, хотя это не должно было вызвать такой реакции. Парень видел ее в них раньше, но сейчас, когда Ханна со своими светлыми волосами, окружающими ее лицо, и ее бедрами, поднимающимися в воздух, чтобы помочь ему снять их, было почти больше, чем он мог выдержать.

Джеймс отбросил джинсовую ткань в сторону, стянул стринги с ее тела и устроился между раздвинутых ног Ханны, раздвинув их еще шире руками.

Ханна снова ахнула и изо всех сил сжала колени.

— Не надо, я хочу тебя видеть. Боже, ты такая сексуальная. Такая влажная. Я должен попробовать тебя на вкус.

— Джеймс…

Он знал, что все это было для нее в новинку, слишком много ощущений за несколько коротких минут, но он не мог остановиться. Как только его язык провел дорожку по ее складочкам, мужчина застонал от восторга из-за ее вкуса, и Ханна упала на кровать. Ее изысканный вкус, сладкий и соленый одновременно, почти цветочный, заполнил его чувства.

Колени девушки расслабились, и Джеймс сильнее вдавил ее согнутые ноги в матрас, одновременно проводя языком по клитору.

— Ах. Джеймс…

Ее тело напряглось. Неужели так просто? Опять так скоро?

Джеймс пожалел, что не уделил больше внимания разговорам со своими братьями и друзьями, когда они хвастались своими связями. Возможно, тогда он не чувствовал бы себя таким неумелым, когда дело доходило до понимания Ханны.

Конечно, ни один из его родственников или друзей не спаривался с кем-либо, кто не знал, кем и чем они являются или как все это объяснить.

Изящные пальцы зарылись в волосы Джеймса. Он не мог понять, пытается ли девушка оттолкнуть его от своего лона или притянуть ближе к себе. Наверное, она тоже не знала.

— Расслабься, детка. Позволь мне сделать тебе приятно, — он покусывал ее клитор, не дотрагиваясь до него снова после первого щелчка его языка, и Ханна немного успокоилась, но не отпустила его волосы. — Ты восхитительна.

— Боже, Джеймс… сделай что-нибудь…

— Это?

Джеймс втянул ее клитор в рот и не отпускал, пока она извивалась под неожиданным натиском. Он крепко держал ее за бедра.

— О, боже… О, боже.

Так близко. Она извивалась под его языком. Прислонившись плечом к бедру Ханны, Джеймс освободил одну руку и прижал два пальца к сладкому входу девушки. Он на мгновение замер, увидев, как она напряжена. Он тихо застонал у ее клитора, думая о том, что будет первым и единственным, кто войдет в нее.

Крепко прижав свой член к матрасу, чтобы отогнать желание, он прикусил ее плоть зубами.

— Джеймс.

Ханна почти выкрикнула его имя. И это звучало так горячо.

Ее тугие стеночки пульсировали вокруг его пальцев, и его член стал тверже, чем когда-либо, умоляя поменяться местами с его рукой и почувствовать экстаз ее киски. Ему пришлось взять себя в руки, чтобы не кончить на простыни.

Как, черт возьми, ему не выставить себя дураком, когда он возьмет ее? Конечно, он кончит прежде, чем полностью проникнет в нее в первый раз.

Положение Джеймса ничуть не улучшилось, из-за оргазма Ханны ее киска сжимала его пальцы, даже когда он освободил клитор и начал нежно гладить языком по складочкам и кружить вокруг.

Когда хватка Ханны ослабла на его голове, Джеймс притянул свое тело к ее, и положил локти по обе стороны от головы девушки, чтобы смять ее рот в требовательном поцелуе. Он знал, что вынуждает ее попробовать себя на его губах, но надеялся, что она найдет этот опыт возбуждающим.

Ханна застонала, облизывая его губы, словно голодная. Когда она втянула его язык в свой рот, Джеймс остановился, этот жест угрожал столкнуть его за край. Это было отличным признаком того, что его жизнь будет полной с этой женщиной.