Мишаня отполз подальше еще на полтора метра, монстр дернулся за ним, голова, прокатившись по мостовой, соскользнула вниз, тело слегка накренилось, дернулось еще пару раз и медленно поползло вслед за головой, перекинулось через край и свалилось в бездну пропасти.

Парень, оттолкнув пару ворочающихся пиявок ногами, распластался на мосту, закрыл глаза, огонь в его руке погас. Он пролежал так минуту, но затем резко встал.

«Едва-едва не уснул. Богиня говорила: «множество монстров из ущелья». Этот был лишь одним из многих, здоровая тварь отпугнувшая всех остальных»

– Нужно уходить.

Он зажег огонь, точнее свечу, все еще свечу. Подобрал меч. И сделав чуть-чуть более десятка шагов добрался до другой стороны ущелья.

Гигантские колонны, платформа немного поменьше, арка и сразу же подъем по бесконечной лестнице, только вперед...

***

Пара привалов и вот он на самом верху лестницы и без происшествий, чудо не иначе. Знакомая обстановка резко сменяется залами из другого кирпича, помельче и попроще. Помещения похожи на склад или на погреб, повсюду валяются гнилые доски, ржавые ободки от бочек, испорченные инструменты и гвозди, глиняные вазы, разбитые бутылки – всякий хлам.

Так где же выход? Все коридоры уводят в тупики и в сплошь глухие комнаты. Но вот в одной из таких комнат Мишаня замечает лучик света, что пробивается сквозь щель в кирпичной кладке. Подходит ближе, что-то слышит, прикладывает ухо и различает голоса:

– Забираю две дамки – хрипучий стариковский говор – башенник, вскрывайте по одной, дядя вас пощекочет.

– Хэй ты! Опять застава, рукава твои бы пощекотать – густой бас звучит шутливо.

– Хе-хе! Вскрывай давай... О! Нос, а ты чего по поясам жучишь?

– Так дядь, я ж окопанный – прощебетал юношеский голосишко.

– Чего-о-о-о? Не припомню, чтобы ты дамки складывал.

– Складывал он.

– Тц! Сопляк, Грету никак не сложит, а дамки сложил.

– О-хо-хо!

– А я вам д... Даю колесницу правый фла...

Мишаня, помешав молодому походить, воскликнул:

– Э-э-эй! Люди!

Вся компания затихла.

– Эй! Я здесь! Здесь!

– Слышите? – стариковский голос за стеной – Оттудова...

– Эй-эй! Помогите! Я здесь застрял! – Мишаня постучал эфесом по кирпичам «ток-ток!» – Я заперт, спасите-помогите люди!

Лучик света исчез, кто-то встал перед стеной.

– Да-да, я здесь!

– Ты там один? – прогрохотало басом.

– Кто такой будешь? – прохрипел старик.

– Человек в ловушке! Да, я один. Молю помогите выбраться!

– Нос, приведи кого-нибудь из старших – «то-то-то-топ» раздался торопливый топот, и старик гаркнул вслед – И кувалды тащите!

Мишаня просунул лезвие меча в щель, и держась за рукоять двумя руками (пламя он погасил) стал расшатывать кирпич. Но кирпич не поддался, Парень попытал удачу с соседним, шатается, но не хочет выпадать.

– А моя кувалда при мне – пробасил мужик – А ну ка-а-а!

«Бам!» – с той стороны стены раздался звук удара, за ним второй «бам!» – кирпичи сдвинулись, и еще раз «бам!» – Мишаня увидел новую трещину, пониже.

– Постоите, я сейчас...

Он воткнул меч в нее и ударил по рукоятке ногой, наваливаясь всем весом – кирпичи сдвинулись еще сильнее.

«К-т-х-р!» – заскрежетала камень.

– Бью еще раз! – прогрохотало с той стороны, и вслед за криком «бам!».

Стена вот-вот обрушится. Однако вдруг раздается новый голос:

– Стоять! Вы что делаете?

– Сэр, там человек.

– Вон там – щебетание вернувшегося Носа – Вон там лорд рыцарь.

– Не может быть! Идиоты, там же...

Михаил не дожидался, когда люди за стеной договорятся, он ударил еще раз по рукоятке, все еще торчавшего из стены меча. Кирпичик выпал, затем раздался хруст трескающегося камня, прервавший рыцаря на полуслове. Парень отступил, часть стены обвалилась, похоронив под собой Мишанин меч и подняв копну пыли. Дыра в стене залита солнечным светом, Мишаня сразу же вошел в нее, был ослеплен, ладонью прикрывал глаза. Пыль рассеивалась.

– О бля! Красный жрец! – было сказано басом.

– Тревога! Тревога! – заверещал хриплый голос.

– Бей! Вали его! – провизжал юношеский голосок.

– Не убивать! – властно приказал рыцарь.

– Нет, я не... – попытался произнести парень, убирая ладонь от лица, он слегка привык к яркому свету. Но первым, что он увидел после, был кулак в латной перчатке. И прежде чем почувствовать боль, Мишаня услышал хруст, с которым ломается его собственный нос...

Эпилог