Шэд изумлённо смотрел на братьев и остальных эшу. Сине-зелёный свет стелился под ногами и сложно было сразу различить кто где, если бы не узоры.

“А вот кто-то новый! Сильный и ответственный лидер, который прошёл долгий и сложный путь. Кажется, я его знаю”.

“Это я, Шэд”, — тихо ответил знакомый голос.

“Кайлас!”

Эмпат хоть и удивился, но на этой волне поднялся ещё выше и увидел новую совершенно уникальную картину из сложных, острых и грубоватых узоров цвета индиго, которые перетекали в упорядоченные знаки силы и мудрости.

“Да, ты действительно был рабом”, — мысленно сказал ему Шэд. — У тебя был такой сложный и непростой путь. Но ты был верным слугой Моргвана и готов был отдать за него жизнь. Его смерть для тебя — до сих пор больная утрата. Поэтому ты так беспокоишься о Медане и Мерджи”.

“Что не раз сбегал от нас, чтобы помочь им”, — к ним вклинился новый голос. Строгий, но все же не лишённый женственной мягкости.

“Линда”, — Кайлас и Шэд одновременно направили взгляды на неё.

Её узор был холодный, бордовый, как тёмная роза. Мягкие и гладкие линии покрывали шипы, а похожие на цветы рисунки прятали тёмно-зелёные листья.

“Ты умеешь видеть прекрасное, но стараешься смотреть на вещи непредвзято”, — сказал ей Шэд. — “Тебя предавали, за тобой охотились, но ты умело скрывалась у врагов под носом”.

“Им был нужен мой ум”, — ответила Линда. Она силилась держаться гордо, словно оправдывала себя за отказ от более высоких ценностей. — “Сначала они использовали моего отца, а затем взялись за меня. Думали, что у меня остались его записи, или ещё хуже — мне передался в наследство его интеллект. Я пряталась под подошвой у итальянских фашистов, пытаясь скрыться от американской мафии!”

“Ты такая смелая!” — тихо и печально сказала Николь.

Шэд её сразу узнал по нежным цветам светлой лаванды, которые произрастали из невероятно сложных переплетений. Как будто кто-то нарочно пытался втоптать эти цветы, придавить их чем-то тяжёлым, чтобы они никогда не появились, но её сущность взяла своё иным путём. Она разрослась в многочисленные побеги, оплела себя густыми кольцами, раз ей не дали вырасти ввысь. А потом расцвела.

“Не говори так!” — сказали ей Линда, Шэд и Диего, стоявший возле жены.

“Да, это ты взрастил её цветы. Ты дал ей раскрыться”, — сказал эмпат.

“Я не мог иначе. Сын пьяницы и портовой шлюхи. Я не должен был выжить, но выжил. Мне повезло устроиться помощником в аптеку, где я узнал о травах всё, что мог, а затем прыгнул на корабль и уехал прочь из ненавистного дома. Но всё равно я нигде не мог найти себя, даже когда стал капитаном, я отчаянно искал свой дом. И нашёл его с тобой, Ники”.

Именно эту историю и рассказывали его узоры с перерезанными корнями, но привитые к тем самым лавандовым цветам. Без Николь Диего бы не смог адаптироваться и привыкнуть к новой жизни. Он вечно бы был изгоем.

“Ты сильная и невероятно смелая. Иначе ты не стала бы моим источником силы”, — сказал он, нежно беря Николь за руку.

В этот момент их узоры соединились в точке прикосновения и цвета начали перетекать из одного тела в другое.

“Как они прекрасны!” — думал Шэд, любуясь парой.

“А я нет!” — сквозь плач прозвучал девичий голос.

Вильтаро стояла, прикрыв себя руками, словно хотела скрыть гадкие пятна, похожие на болезнь витилиго, покрывавшие всё её тело. Нет, не совсем так… В этом был какой-то более глубокий смысл, но Шэд не мог его прочитать.

“Девочка моя, ты прекрасна!” — тихо прозвучал на её головой сильный и глубокий голос.

Вильтаро обернулась и увидела Уилла.

“Ты похожа на космос”.

“Космос чёрный!” — ответила она. — “А я нет! Я дефектна. Позор расы суми”.

“Где это видано, чтобы космос был чёрным?” — мягко рассмеялся шотландец. — “Если бы он был полностью чёрным, как бы мы в нём ориентировались. Нет, он прекрасен благодаря туманностям и звёздным колыбелям, благодаря загадочным аврорам и разноцветным светилам. Вот, что показывают твои узоры”.

Вильтаро изменилась, и вместе с ней пятна на её теле проявились чётче. Уилл оказался прав: вся её миниатюрная фигура походила на огромную карту Вееромы. Там были и светящиеся туманности и россыпи звёзд и… невероятное одиночество, которое Вильтаро испытывала всю свою жизнь. Её окружали родные, но они были так далеки!

“Как галактики”, — тихо сказал Шэд.

“Именно”, — согласился Уилл, положив руку на плечо Вильтаро.

“Его узоры!” — изумился дэани. — “Они как…”

“Раны”, — сказала Вильтаро. — “У тебя была жена и три дочери. С ними обошлись… очень жестоко. И ты пошёл мстить!”