Себастьян опускает голову, и я слышу, как он фыркает.

— Не волнуйся об этом, Джейкоб. Работа всегда на первом месте.

Не думаю, что я когда-либо чувствовал себя так низко.

— Не для меня. Мне небезразлична эта пьеса, и я так горжусь тобой. Я сяду в самолет как можно раньше, чтобы быть здесь.

Бренна прочищает горло, и Себастьян поднимает на нее глаза.

— Почему бы тебе не пойти в свою комнату и не дать нам с Джейкобом поговорить, — предлагает Бренна.

У меня сердце разрывается, и я ненавижу себя за то, что причинил ему боль. Парень прошел через столько всего, а теперь я его подвожу.

Я встаю, провожу рукой по лицу и начинаю шагать.

— Бренна…

Она качает головой, поднимая руку, чтобы заставить меня замолчать.

— Не здесь.

Затем она поворачивается и направляется на улицу. Я делаю единственное, что могу, следую за ней. Ну, это будет еще хуже, чем я думал. Гнев в ее глазах очевиден, а напряжение в теле ощутимо.

Как только мы выходим на крыльцо, она закрывает дверь и делает вдох через нос.

— Не могу поверить, что ты не поговорил со мной, прежде чем рассказать ему.

— Я должен был объяснить ему.

Она качает головой.

— Ему одиннадцать, Джейкоб. Он не должен узнавать раньше меня. Я его мать. Я должна была хотя бы знать, чтобы он не видел моего разочарования. Я стояла, ошеломленная новостью, как и он. Как ты мог подумать, что это нормально?

— Я же сказал, что я новичок в этом деле.

Лицо Бренны слегка исказилось, и она провела пальцами по волосам.

— Я понимаю, но у тебя есть племянники и племянницы. Разве ты мог бы просто прийти и рассказать им? Ты подумал о том, как будет больно Себастьяну? Как я буду чувствовать себя, узнав об этом?

Злость переполняет меня — не на нее, а на себя. Я чувствую себя глупо. Я сделал то, что считал правильным. Очевидно, что это было не так, но я стараюсь быть справедливым.

— У меня мало времени до вылета. Я хотел вести себя с Себастьяном по-мужски.

Она смеется.

— Он не мужчина. Он мальчишка. Мальчишка, который думает, что ходит по воде, а ты обманул меня.

— Так насколько все это связано с Себастьяном, а насколько с тобой?

У Бренны перехватывает дыхание, и она смотрит на меня, поджав губы.

— Прости?

— Ты меня слышала. Ты расстроена не из-за того, что Себастьян узнал об этом раньше тебя. Ты злишься, что я уезжаю.

— Конечно, я злюсь, что ты уезжаешь! Это ночь перед спектаклем. Ты… ты им обещал!

— Я не хочу уезжать. Я же не просил об этом.

— Тогда не уезжай.

— У меня нет выбора, Бренна. У меня контракт. Если я не сяду на этот самолет, я буду должен кучу денег, и мое имя будет уничтожено в этой индустрии. Я сделаю все возможное, чтобы вернуться, как я уже сказал.

— А если нет?

Тогда мне придется жить с этим проклятым чувством вины.

— Тогда тебе придется стать режиссером спектакля.

Она отводит взгляд, и я вижу разочарование.

— Я думала… Я знала это…

— Знала что?

Когда ее взгляд снова встречается с моим, я еще глубже погружаюсь в ненависть к себе.

— Так будет снова. Ты говорил мне, но по какой-то глупой причине я заставила себя думать, что все будет по-другому.

В ее голосе нет злости, только боль.

— Что будет по-другому?

— Может быть, на этот раз я бы не стала влюбляться в человека, для которого работа важнее, чем люди в его жизни. И вот я снова здесь, верно? Ты должен уехать, и я должна это принять. Этот маленький мальчик, все дети в спектакле, они любят тебя. Они нуждаются в тебе, а ты собираешься показать им, что они ничего не значат для тебя по сравнению с твоей карьерой.

Удар выбивает из меня все силы, но, когда я делаю очередной вдох, гнев наполняет мою грудь.

— Я не Люк. Я не выбираю это и сделаю все возможное, чтобы вернуться вовремя. Думаешь, я хочу этого? Я думал отказаться от контракта, который стоит миллионы, только чтобы сделать тебя и Себастьяна счастливыми. Я знал, что это будет мой конец, но я взял на себя обязательства, когда подписал контракт. Я сделал все, что мог. Я, блядь, стараюсь.

Бренна не повышает голос и даже не реагирует. Она жутко спокойна.

— Все в порядке, Джейкоб. Я понимаю твою позицию, я подниму осколки, и шоу продолжится. Я справлюсь с этим, потому что такова моя роль в этой жизни.

Я двигаюсь к ней, стараясь говорить тише.

— Я не должен был быть режиссером спектакля.

— Ну, теперь тебе не нужно об этом беспокоиться, не так ли?

То, как она себя ведет, какая спокойная и отстраненная у нее реакция, выводит меня из равновесия.