Шрифт:
— Ладно.
— Это больше… Я кое-что слышал в школе.
Я прислонился к сцене.
— Что бы у тебя ни было на уме, ты можешь сказать это.
— Хорошо. Вот оно. Я слышал, что ты ходил на свидание с моей мамой.
Ладно, это определенно не то, чего я ожидал.
— Это было не свидание, мы обедали, чтобы обсудить пьесу.
— Все говорят, что ты с ней встречаешься.
Я тяжело вздохнул.
— Мне жаль, что они не дают тебе покоя. Мы не встречаемся.
Он качает головой.
— Я также слышал ее разговор.
Теперь я заинтересовался.
— Да?
— Она говорила тете Сибил, что хочет тебя поцеловать.
Я мог бы сейчас станцевать зажигательную джигу, но держу себя в руках.
— Многие женщины хотят меня поцеловать, — говорю я в шутку.
— Тебе стоит пригласить ее на свидание.
— Себастьян…
— Нет, я серьезно. Раньше она не часто улыбалась. Она всегда была грустной, никогда не красилась и не делала прическу. Теперь она улыбается. Я думаю, ты ей нравишься.
Я улыбаюсь, думая о том, как ему, наверное, тяжело.
— Мне тоже нравится твоя мама.
— У тебя есть мое разрешение пригласить ее на свидание.
— Я ценю это.
Он протягивает руку.
— Спасибо за разговор.
Я вкладываю свою руку в его и пожимаю.
— Я ценю, что мы смогли уладить это как джентльмены.
— Если ты причинишь ей боль…
— Я сам себя покалечу, — обещаю я. — В субботу мы все едем на фестиваль в город, и я заберу вас троих. Как насчет того, чтобы порыбачить перед этим?
Себастьян улыбается.
— Я бы с удовольствием.
— Я тоже, и спасибо за разговор.
Себастьян улыбается и звучит слишком взросло для своих одиннадцати лет.
— В любое время.
***
Я нервничаю. Я никогда не нервничаю. И, тем не менее, вот он я, стою перед дверью Бренны, чувствуя себя шестнадцатилетним подростком, который собирается подцепить девушку, слишком красивую для него. Только я не иду на свидание. Мне не шестнадцать. И поцелуя в конце сегодняшнего вечера не будет. Я бы отдал свой левый орех за то, чтобы это оказалось правдой. Я благодарю Бога за годы занятий актерским мастерством и роли, в которых мне приходилось быть кем-то другим, потому что сегодняшний вечер станет шоу всей моей жизни. Мы с Бренной никогда не будем вместе, поэтому я должен притвориться, что то, что я сказал ей в классе, было ложью и что она мне совершенно неинтересна в этом смысле. Это просто ночь на фестивале с кучей ненормальных людей.
Я поднимаю руку, чтобы постучать, но дверь распахивается. Там стоит Мелани с широкой улыбкой.
— Привет, Джейкоб.
— Привет, Мел.
Она открывает дверь шире и машет рукой, чтобы я вошел.
— Мама и Себастьян должны скоро приехать. Он часами болтал по телефону, рассказывая всем своим друзьям в Калифорнии, что получил роль.
— Он был тем самым Кеники.
И он действительно был таким.
— Он очень взволнован.
— Как и я.
— Итак, — говорит Мелани, опускаясь на диван, — что это за фестиваль?
Я очень рад, что она задала именно этот вопрос. Одному Богу известно, как бы я справился, если бы речь шла о ее матери.
— Он небольшой, там будет музыкальная группа, еда и аттракционы. По крайней мере, так было, когда мы были детьми. Ну и, конечно, будет тракторная гонка.
Она поджала губы.
— Что?
— Тракторная гонка. Это когда тракторы запрягают, и они пытаются протащить тяжелые упряжки как можно дальше.
— Звучит…
— По-деревенски? — заканчиваю я за нее.
Она смеется.
— Просто я никогда о таком не слышала.
— Правда? Это сделал твой отец.
У Мелани отвисает челюсть.
— Он сделал?
— Да, он отлично разбирался в механике и вложил кучу труда в свой трактор. Странно, что он об этом не рассказывал.
— Папа мало говорил о Шугарлоуф. Его часто не было дома, а когда он был дома, мы были в центре его внимания.
— Похоже, так и должно было быть, — говорю я.
Мелани пожимает плечами.
— Наверное.
— Ты не уверена.
— Просто мне кажется, что все эти истории о нем, когда он был моложе, не имеют смысла. Он совсем не похож на того парня, которого я знала. Он был пилотом, дисциплинированным и очень скучным. Он любил меня и Себастьяна, но больше всего он любил летать. Когда он не летал, он готовился к этому. Я не знаю…
— Ты чувствуешь, что не знала его так хорошо?
Она отводит свои рыжие волосы в сторону и начинает заплетать их.
— Я знала, что он хотел, чтобы я знала.