За окном был холодный октябрь, когда я забрала своё заветное свидетельство о расторжении брака. Я не могу передать словами, какая тотальная пустота меня наполнила в этот момент. Ведь у меня была цель, я её достигла, а то, что сразу после весь запал жить свою другую жизнь куда-то улетучится, меня никто не предупредил.

В общем, мы очень быстро начали общаться с уже бывшим мужем как хорошие друзья, и через пару месяцев, с ужасом для себя, я обнаружила, что роднее этого мужчины у меня и нет. Мы часами разговаривали обо всём на свете, но теперь не боясь друг друга обидеть или задеть, настолько откровенно, насколько можно было представить, вообще на любые темы. И когда одному из нас было неприятно что-то слышать, мы всё равно говорили «спасибо тебе за честность» и слушали. За это время мы посмотрели друг на друга абсолютно новыми глазами, мы услышали друг друга, и решили попробовать всё начать сначала.

Так я усвоила урок, что любовь нельзя воскресить, как бы мы оба не старались и не хотели этого, какими бы близкими мы не были, я не смогла полюбить его снова. Да что там полюбить. За год, который мы пытались оживить чувства, я полностью угасла, из нашего дома дементоры высосали всю радость. Под конец я не плакала, не смеялась, я просто существовала в понятном быту с понятным мне человеком и даже не претендовала на что-то большее. В любом сосуде, в котором стоит вода без циркуляции, скоро начнёт вонять тухлятиной. Я в тот момент тоже протухла.

За весь год мы поругались только один раз. Помню, как в сердцах выкрикнула что ненавижу его. Эти глаза со слезами и вопрос «За что? За что ты меня ненавидишь?» – я могу представить перед собой очень отчётливо и по сей день, как будто это было минуту назад. Я была чертовски жестока тогда, и он не заслуживал это услышать.

Мы решили расстаться и разъехались. Он, как мужчина с большой буквы, дал мне денег на первое время, так как я не работала на тот момент и каждый зажил своей жизнью. Ещё года два с половиной мы продолжали общаться как хорошие друзья, он мог зайти к моей маме на кофе, мы что-то друг у друга одалживали и поддерживали в сложные моменты. Потом он женился в третий раз, и новая супруга была не в восторге от такой дружбы. Всё сошло на нет, редкие обрывки новостей от общих друзей, пара звонков за все эти годы.

Единственное, что периодически всплывало в моей памяти как незавершённое дело – та моя фраза, что я его ненавижу. Внутри сидела потребность попросить прощения. Девочка Дана 35 годиков в этом году собрала свою волю в кулак, попросила его номер у подруги и позвонила… «Ром, а помнишь ту съёмную мансарду? Помнишь, мы тогда поругались, и я сказала тебе, что ненавижу тебя, а у тебя навернулись слёзы? Прости меня, пожалуйста, мне не за что было тогда тебя ненавидеть!» – «Ого, столько откровенности спустя столько лет, неожиданно, да я и не обижаюсь уже».

Восемь лет, восемь лет я не решалась попросить прощения, а в первую очередь это нужно было мне, хотя вероятно, это и нужно было ТОЛЬКО мне.

Чуть отмотаем момент с рефлексией назад. Перед финальной ссорой с первым мужем со мной случился поход, который заставил меня вспомнить, что я живая.

Я долго наблюдала за одной группой в ВК «Идём пешком», за тем, как по выходным люди не зависают в клубах, не пьют алкоголь, не лежат перед телевизором, а встречаются утречком на вокзале и куда-то едут, а потом и идут по 20-30 километров. «Какие-то психи», – думала я тогда про них с небольшой завистью и точно крутящая пальцем у виска на их отчёты про летнюю и зимнюю сотку (это когда за сутки они идут 100 километров).

Однажды меня позвал сходить с ними старый знакомый. Я согласилась, потому что маршрут был по Балтийской косе и всего километров семнадцать. Жили мы с Ромкой тогда в Балтийске, и я знала, что в случае чего, мне очень недалеко до дома.

В холодную дождливую субботу конца октября, я села в автобус до точки старта. По привычке ушла на задние сиденья и попала в какую-то другую вселенную. Я, которая волочила своё существование без особых надежд и эмоций, почти смирившись со своей судьбой, ржала как конь весь день напролёт. Я вспомнила, что вполне неплохо шучу по ситуации, что вообще очень люблю смешить людей. Домой в тот день вернулась другая я, а на следующий день у меня болел пресс от смеха, и я больше не могла делать вид, что меня устраивает моя жизнь.

Каждые выходные я убегала из дома общаться с новыми людьми и толкать эту землю ногами по двадцать с лишним километров. Один раз я даже попёрла с собой шахматы, так как мы забились с одним самоуверенным пацаном, что он «точно меня выиграет». Декабрь, костёр, шахматная доска, расстеленные коврики посреди поляны в сосновом лесу и Данута Валерьевна надрала жопки всем желающим. Я вспомнила, как это сладко побеждать, ведь на тот момент не играла уже несколько лет.

За два месяца я не заметила, как всё, что я считала своей настоящей жизнью, было связано не с домом и не с человеком, с которым я живу. А с человеком, с которым я могу по 10 часов в день переписываться без перерывов обо всём на свете, слушать его походные истории, и ждать выходных для живого общения. Так я приняла решение покинуть уютное и понятное «болото».

Второй разрыв с первым мужем моя мама переживала тоже очень болезненно. Помню, как сейчас, её реакцию на сумки с моими вещами в коридоре за неделю до её юбилея: «Ну спасибо вам дети, за подарок на юбилей, мо-ло-дцы!». Боже, какой позор на голову моей матери, её непутёвая дочь опять ёбнулась, как смотреть друзьям в глаза в ресторане, что говорить о причинах моего решения? С Ромой действительно были знакомы все близкие мамины друзья, и абсолютно все его любили, ну кроме меня получается. В ресторан мы пошли всё-таки вдвоём, правда сидели не вместе. И лишь одна мамина подруга, взглянув на меня, поняла, в чём зарыт главный скелет. Отвела меня в сторону, уточнила догадку и сказала, чтобы я не переживала, что всё правильно делаю. Для меня это был буквально спасительный глоток поддержки, чтобы не сожрать себя с говном за то, как маме за меня стыдно.