Эсхеларц медлил заговорить и всё время тяжеловесно и нудно молчал, вызывая в Лорде предчувствие какой-то гадости, чего неискушённая голова сюзерена выдумать не могла, так что неожиданные всплески мрачного предвидения советника производили в ней только докучливую боль… Тем скорее Лорд постарался расправиться со своими делами и дождавшись, когда спорые руки Кельвина прошлись по его костюму щёткой, поспешил к сыну, так и не услышав от задумчивого и потемневшего лицом Эсхеларца ни слова, ни провидческого карканья.

Тем временем в приёмном зале если бы взглядом можно было растереть в порошок, за спиной юноши уже бы лежали две кучки, ибо Леди успела провести разъяснительную работу среди парадно выряженных дочерей. Наследник не тратил внимания на посторонние взгляды, во все глаза рассматривая явившегося Лорда, но всё же успевал заметить некоторые перемены:

– Отец? За столом не все леди.

Встретивший его мальчишеской улыбкой Марвинг тяжело уставился на присутствующих из-под нахмурившихся бровей. Сегодня ужинающих было больше, ему пришлось потратить несколько долгих минут на осмотр справа-налево, а потом в обратную сторону. Эсхеларц прислушивался, заняв выжидательную позицию. Говорить с мальчишкой ему не нравилось, и он избегал привлекать внимание репликой.

Советник подумать бы не мог, что парень сыграл на его эмоциях сознательно, не желая быть опекаемым повсюду и во всём. Да, так открывались тропы для риска. Эсхеларц хотел обрубить их все – но, чем уже лазейка, тем изощрёнее мог стать возможный недоброжелатель, хитростью ввинчиваясь в игольное ушко… Птахи бы сказали с невозмутимостью Линке – это жизнь Килина, и его право открывать в неё двери. Они были его телохранительницами, но берегли его от других, а не от собственных решений.

– Вроде все на месте… – тем временем неуверенно пробормотал Лорд.

Маркус посмотрел в нужную сторону откровенно:

– Вроде бы вчера у меня было больше сестёр…

Леди сидела как на своих похоронах, а тут и вовсе побелела. Старшая дочь в кудрях не удержавшись фыркнула, видимо, унаследовав прямоту от Лорда. Эффект был достигнут родственным именованием, остальные обстоятельства дошли до раскалённого раздражением мозга позже. Может, только нечистая совесть Леди Пер-Моншаля сразу почувствовала полёт камня в свой огород.

Лорд скривил мужественные губы. Лорд потемнел лицом. Лорд сильно сжал челюсть и будто продолжил втирать друг в друга зубы. Лорд перестал смотреть в глаза.

Негромко посмеялся явившийся к ужину Шах-мехди. Всё его обращение сквозило намёком, что смех его относится к постороннему предмету. Но конечно не к постороннему!

– Отец… эта особа с нежелательным статусом? – сводил концы с концами проницательный юнец. – Она ваша дочь?

– Нет! – рявкнул Лорд.

Маркус прозревающе стрельнул взглядом в Леди. На язык просилось «не может быть!» Но тем не менее факт! У Леди незаконнорожденная дочь! И Лорд не выгнал за порог ни ту, ни другую! Или всё же одну выгнал?

– Вы так благородны, отец! – с неподдельным почтением вымолвил в общем молчании молодой Лорд.

Слова выбили из колеи всех, кто их услышал. Невозмутимые птахи выпали из числа воспринимающих ушей в статус интерьера, растворившись в безупречной неподвижности и незаинтересованности.

Менестрель выбрал момент, чтобы повысить голос инструмента, обливаясь потом, раздувая щёки дуя в дудку – лишь бы не петь.

– На небе не бывает незаконных детей, – парень, умолчав о невозможности на небесах измены, продолжал острую тему, – но мне объясняли, почему я могу быть не принят вами. Меня это расстраивало, но поддержка небес дарила утешение… Как я понимаю, позиция леди куда более неустойчивая.

Лорд Марвинг давил в кулаке черенок столового ножа.

– Ей негде искать приюта… Вы очень добры.

Комплименты шли по грани, которая даже для нечуткого Лорда была на пределе. Как могут относиться к сюзерену, терпящему интрижку жены и мало того, принимающего на воспитание её ублюдка?.. Только военная слава позволяла ему остаться на плаву… Тем не менее, слова молодого наследника, а тем паче его глаза переполняла незамутнённая искренность. И дураком его считать никто не был склонен, что увеличивало цену хвалы.

Когда-то Лорд не выдержал тягости женских слёз, а потом ставить резкую логичную точку в скандале было нелепо и поздно.

Шах-мехди прикрыл бокалом тонкую надуманную улыбку на холодном лице, не умеющем выражать подлинные эмоции, выверенным жестом больше привлекая внимание, чем якобы маскируя нечаянную реакцию. Воин Даерне мог показаться весельчаком, усвоив, что улыбка умаляет подозрительность людей равнин, за короткое время он стал мастером мимической двусмысленности, про себя насмехаясь наивности и неловкости народа, среди которого оказался по каким-то несомненно своим – и неясным – соображениям. Он не стеснялся показывать пренебрежение Лорду, ненавязчиво демонстрируя превосходство и чувство полной безнаказанности.