Поскольку в Майнингене не было музеев Ленина и домов пионеров, а клуб боевой славы полка по непонятным причинам оказался закрыт, встреча была назначена у входа в школу, где уже вывесили плакат с фразой «Пионер! К борьбе за дело Коммунистической партии Советского Союза будь готов!». Фоном играли на повторе песни «Мы пионеры большой страны», «Пионер шагает по планете» и «Орлята учатся летать». Не торопясь, кучка ребят и девчат выстроилась организованной линейкой в ряд, готовясь дать торжественное обещание, смотря перед собой и повторяя губами заученные слова. Наше мероприятие посетил сам командир полка вместе с замполитом и начальником штаба, что повысило значимость события, ведь это папины начальники, а значит, нужно вести себя соответствующе, чтобы не опозорить его. Забили в барабаны, затрубил горн, развернулось на ветру школьное знамя, я ощутил в груди что-то похожее на гордость, и мы с честью вскинули над головой свои ладони в салюте. С дрожью в голосе, когда очередь дошла до меня, я просто протараторил выученный текст: «Я, Самойлов Виталий Алексеевич, вступая в ряды Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю…». Поскольку старшеклассники доучивались в СССР и не могли, согласно правилам, повязать нам галстук, вместо них это делали учителя, попутно прикрепляя всем по пионерскому значку к белоснежным рубашкам. Я слышал много мнений о том, что галстук – это красная тряпка, а не кусочек знамени СССР. Но лично для меня тогда было очень важно ощущать себя причастным к какому-то важному общему делу. После торжественной части мы отправились к памятнику Ленину возле Военторга для возложения цветов и общей фотографии. Пришлось замереть с натянутой улыбкой и не моргать глазами, отчего в них стало щипать. Теперь вот ума не приложу, у кого можно было бы попросить сделать копию фотографии, я её так в глаза и не увидел!

В общем, пережил я и этот обряд… Позднее окажется, что ничего, по сути, не изменилось в моей жизни, а чувство радости в скором времени угаснет и затрётся в повседневности. Но это будет потом. А сейчас я помчался со всех ног домой, уроки-то нам отменили. На выходе из здания школы я первым делом расстегнул свою кофту, чтобы все знали и видели, что я стал пионером! В квартире было привычно тихо и пусто. На столе записка от отца и деньги: «Купи сладости себе. Я горжусь тобой, пионер. Так держать!». «Не забыл», – с улыбкой подумал я.

Ещё мне нравилось посещать вечера дружбы, но для этого нужно было вступить в клуб интернациональной дружбы (КИД), что я, собственно говоря, и сделал. Туда принимали тех, кто хорошо учился и знал немецкий язык. Хотя какое знание языка может быть у школьника средних классов? Несмотря на то что моя кандидатура не подходила под вышеуказанные условия, по счастливому стечению обстоятельств меня всё же приняли в КИД. Я даже наизусть смогу воспроизвести одну строчку из песни «Самоцветов»: «Клич звенит от Одера до Волги: "Дай мне руку, друг мой, камерад 2 !"». А потом меня научили другой скороговорке: «Дружба – фройндшафт, дружба – мир, гони, немец, сувенир». Хорошо, что немцы просто улыбались в ответ и не понимали смысла сказанного.

В этом клубе нас учили ставить интересы общества выше своих личных, призывая быть достойными гражданами своей Родины, равняться на героев революции, Великой Отечественной войны и теперь вот на участников войны в Афганистане. Я – последняя буква в алфавите, а сила в коллективе. Важнее местоимение «мы», чем «я». Потому мы сразу, как только узнали про землетрясение в городах Армянской ССР, собрали для них посылку, кто что мог, правда, не знаю, дошла ли до них наша помощь. Один момент я хорошо запомнил, когда одна женщина в возрасте, не помню, из какого она дома, только узнав про землетрясение, сказала, что это нам ответ природы за Чернобыль, за нашу безалаберность. И тут же перед глазами возник кусочек чёрно-белого видеосюжета, на котором подлетевший к очагу возгорания энергоблока вертолёт с контейнером, где находилась вода для тушения пожара, буквально через минуту навзничь начал падать вниз, перевернувшись в воздухе и сжимаясь, как бумага в руках. Атом оказался на самом деле никаким не мирным. Сделалось не по себе.

Несмотря на то что уроки я старался выполнять честно и исправно, потому как дал обещание отцу, что в табеле не будет троек, в пионерлагерь Pionierrepublik Wilhelm Pieck 3 я, как и многие, не попал. Этот лагерь – мечта всех мальчишек и девчонок, его часто равняли с крымским «Артеком», куда время от времени отправляли «тельмановцев» – немецких пионеров с синими галстуками. Но я не особо сокрушаюсь по этому поводу, потому как меня отправили собирать в корзинки клубнику, а за это давали жетоны, которые чудесным образом превращались в деньги! И не какие-то там пфеннишки-копейки, а целые марки с изображением неизвестного мне Томаса Мюнцера, а особо везучим – и с известной всем Кларой Цеткин! Первые заработанные собственным трудом деньги! Что может быть лучше для полного запросами паренька?

Ну а теперь я поведаю вам о своей насыщенной жизни вне школьного расписания. Но не подумайте, я не был прогульщиком – это слишком опасно, когда все как на ладони, да и ещё от отца по шее можно с лихвой получить.

Я старался держаться ближе к старшим ребятам, класса из седьмого-восьмого, надеясь заработать авторитет в глазах сверстников. Интересы старшеклассников автоматически становились и моими интересами. Но главное – взрослеть я начинал быстрее своих ровесников. Вне школы взрослым было особо не до нас, мы были предоставлены сами себе, и развлечения приходилось придумывать самим. Большинство жили рядом с казармами, куда селили офицерские семьи, поэтому при выходе на улицу из подъезда ты обязательно встречал знакомое лицо.

После учёбы или футбола мы собирались в клубе, благо он находился в двух шагах от футбольного поля. Это было место для кино, собраний, настольных игр и наших выступлений. И пусть афиша «В клубе части» всегда была пуста, мы-то знали, что за фильм будут показывать офицерам. Только представьте себе картину: выключается свет в помещении клуба восточногерманской провинции, за его большими деревянными дверями наступает гробовая тишина, в видеомагнитофон вставляется чёрная кассета второй или третьей перезаписи культовой по тем временам киноленты, и мы, наглецы, лезем как можно ближе к экрану.

Фильмы по мотивам сказок или про революцию меня не будоражили, а вот получить заряд эмоций после просмотра боевика – это да, по-нашему. Кого-то привлекали сугубо фильмы про единоборства: «Двойной удар», «Кровавый спорт», «Американский ниндзя». Мне больше всего запомнились «Робокоп», «Терминатор» и «Рокки». Вне всякой конкуренции был фильм «Кинг-Конг». Румыния радовала боевиками с комиссаром Миклованом. Если обещали французский фильм, значит, будут комедии с Луи де Фюнесом и его жандармами, либо с Пьером Ришаром. Менее известными для остальных, но не менее интересными для меня лично стали приключенческие фильмы «Крокодил Данди 2» и «Индиана Джонс». Ужастики я тоже не обходил стороной. И было неважно, что многое на экране я не понимал, потому что меня не волновали взрослые отношения и проблемы, описываемые в сюжетах большинства фильмов. Или что перевод кинолент был непрофессиональный, представлял собой наложенный поверх оригинального английского или французского языка русский дубляж, где всех персонажей вне зависимости от пола озвучивал чаще всего один мужчина.