Кэти нажала. Со слабым жужжанием конторка приподнялась с ее колен, щелкнула и вернулась на место, а панель из белой кожи скользнула вниз, чтобы прикрыть ее.

— А зачем вот эта? — улыбнулась Кэти, кивнув на другую кнопку.

Рамон посмотрел на нее, его лицо было полностью лишено эмоций.

— Она открывает бар с ликерами, скрытый в сиденье передо мной.

— А где же телевизор и стерео? — поддразнила Кэти.

— Между конторкой и баром.

Улыбка восхищения постепенно стерлась, когда она обнаружила, что Рамон не разделяет ее восторга по поводу уникального и роскошного оборудования машины. После неуверенной паузы она нерешительно произнесла:

— Кем бы ни был владелец этой машины, он, должно быть, чрезвычайно богат.

— Был богат.

— Был? — повторила она. — Он умер?

— Он финансовый труп, — ответив так кратко и загадочно, Рамон отвернулся и уставился в окно.

Сбитая с толку и задетая его холодностью, Кэти тоже посмотрела в окно. Ее мрачные размышления были прерваны, когда ее рука, безвольно лежащая между ними, внезапно оказалась в теплых и решительных руках Рамона.

Все еще отвернувшись, Рамон резко произнес:

— Я хотел бы подарить тебе дюжину таких машин, Кэти. Между ними прошла горячая волна, и Кэти была какое-то время слишком ошеломлена, чтобы говорить. Ей стало намного легче, а затем нахлынуло беспричинное веселье.

— Я хотела бы, чтобы ты смог подарить мне хотя бы одну такую. В конце концов, дорогая машина — гарантия счастья, не так ли? — Острый взгляд Рамона устремился прямо на нее, и Кэти распахнула свои голубые глаза с преувеличенной наивностью. — Дэвид подарил мне «порше»в качестве свадебного подарка, и видишь, какой счастливой была моя жизнь с ним?

Когда она продолжила, суровая линия рта Рамона смягчилась от слабой улыбки.

— Если бы тогда Дэвид подарил мне «роллс-ройс», я была бы полностью удовлетворена нашим браком. Хотя, — сказала она, когда Рамон обнял ее за плечи, прижимая к себе, — единственная вещь, которая сделала бы мою жизнь совершенно счастливой, это…

Ее слова были прерваны внезапным прикосновением губ Рамона. В этом поцелуе, как поняла Кэти, была искренняя благодарность.

Когда он наконец поднял голову, она насладилась нежностью его улыбки.

— Что же сможет сделать твою жизнь совершенно счастливой? — хрипло поддразнил он ее.

У Кэти расширились глаза, когда она прижалась к нему:

— «Феррари»!

Рамон взорвался от хохота, и Кэти почувствовала, как напряжение медленно покидает его сильное тело. Теперь вещи предстали пред ними в истинном свете и они могли просто смеяться. Этого она и хотела.

Пуэрто-Рико поверг Кэти в полное изумление. Она никак не ожидала увидеть гористый тропический рай с роскошными зелеными долинами и спокойными голубыми озерами, сверкающими в лучах света. «Роллс» плавно мчался по извилистым дорогам, окаймленным деревьями, их ветки были густо покрыты розовыми и желтыми цветами.

Они проезжали через живописные деревни, ютящиеся между горами, в каждой деревне была площадь, в центре которой находилась церковь с остроконечным шпилем. Кэти вытягивала шею, чтобы получше разглядеть, и ее глаза, сияющие от восхищения яркими красками природы, перебегали по горам и лугам. Когда она перечисляла, что попадало в поле ее зрения, начиная с папоротника и кончая домами фермеров, ее голос трепетал от счастья.

На протяжении всего пути она чувствовала на себе проницательные глаза Рамона, наблюдавшие за ней из-под опущенных век. Дважды она внезапно поворачивалась, приглашая его разделить ее восхищение чем-то уж очень красивым, и замечала беспокойство, которое он немедленно скрывал за одной из своих ласковых улыбок. Ему отчаянно хотелось, чтобы ей понравилась его родина, но по каким-то причинам он не мог поверить, что это действительно так.

Примерно через час после того, как они покинули аэропорт, лимузин проехал через очередную деревеньку и свернул с асфальта на грунтовую проселочную дорогу, заканчивающуюся подъемом. Кэти открыла рот в безмолвном изумлении. Это было похоже на прозрачный красный тоннель из солнечных лучей.

По обеим сторонам дороги росли великолепные деревья, их тяжелые ветки смыкались высоко в небе, а опавшие алые лепестки устилали дорогу, превращая ее в насыщенный красный ковер под колесами машины.

— Это совершенно бесподобно, — выдохнула Кэти, повернувшись к Рамону. — Мы где-то около твоего дома?

— Около полутора миль вверх по этой тропинке, — сказал он, но напряжение опять ожесточило черты его лица, а улыбка была не более чем легким изгибом плотно сжатых губ. Он уставился прямо вперед, словно он, как и Кэти, не знал, что ожидает их в конце пути.

Кэти собиралась спросить его, не были ли прекрасные цветы с алыми чашечками разновидностью тюльпанов, когда «роллс» вынырнул из-под двухмильного красного полога и подъехал к жалкому белому кирпичному дому, окруженному заросшим двором. Пытаясь скрыть свое разочарование, Кэти повернулась к Рамону, который уставился на дом с такой злобой, что она невольно откинулась на подушку сиденья.